Город (СИ)

Каменные глаза повернулись и уставились на меня. Вздрогнув, я отступил. Глаза на самом деле были не каменные, но и живыми их не назовешь.

— Простите, если помешал, — сказал я. Глупо конечно звучит, он же статуя, но немного вежливости не помешает.

Я подошел ближе, а глаза так и остались смотреть в то же место. Кажется, наше общение закончилось. Понятно, на что жаловался тот, которого звали Дэнилом.

— Вы любите больных девочек? — спросил я зачем-то, вспомнив историю, произошедшую здесь.

Истукан ответил на этот вопрос, так же, как и на предыдущие. Глаза его уже успели незаметно для меня вернуться в исходное положение, так что, возможно, мне все это померещилось. Ладно, я ведь не к нему пришел, мне вещи парочки кровавых маньяков нужны.

К сожалению, тарелок и ложек, как в истории, перед истуканом не стояло, только лежало старое одеяло, сложенное пополам. Я опустился на импровизированную лежанку и закрыл глаза. Надо бы на бок повернуться, мелькнула запоздалая мысль, а то опять стошнит на одежду. В следующий миг я неожиданно быстро отключился.

Синее одеяло делили на клетки белые линии. Спящая на нём девочка лет пяти, в синем платье с белыми оборками, почти сливалась цветом со своей скудной постелью. Обнявший ее сзади мальчишка, старше ее на несколько лет из одежды имел только штаны. Скомканная рубашка лежала под головой девочки. К плечу паренька протянул руку его сверстник и бесцеремонно затряс. Спящий вздрогнул и открыл глаза.

— Дэнил? Чего тебе?

Второй мальчишка выпрямился и махнул рукой:

— Пойдем.

Заворочалась девочка, оглянулась на встающего:

— Ты куда Максим? — голос ее дрожал, будто вот — вот расплачется.

— Я на минуту, спи, — буркнул мальчишка в ответ.

Вдвоем они пошли по большому помещению, лавируя между лежащими на полу детьми. Огромный зал напоминал своей архитектурой древний собор — множество бессмысленных украшений на стенах, всмотревшись в которые можно уловить какой-то сакральный смысл или придумать его, ведь неизвестно, есть он там на самом деле или нет.

Два паренька прошли к широкой лестнице, облицованной мрамором и с чудными фигурками через каждый метр перил. Второй этаж представлял из себя площадку десять на десять метров, со стулом напротив большого окна и длинным баллоном для хранения газа посередине. Мальчишки заглянули в окно. В чернильной темноте снаружи не различить, где кончается черная земля и начинается беспросветное небо. Только вдалеке сверкали маленькие как острие булавки, вспышки.

— Может это наши? — сказал Максим.

Дэнил хмуро посмотрел на него.

— Ты на высоту посмотри. Какие это наши?

— Может там гора… — сказал Максим обреченно.

— Откуда там гора? — зло и с напором ответил Дэнил. — Ты что несешь?

— Значит все? — посмотрел на товарища Максим. — Может ты ошибся? Мама говорила, они никогда не пройдут сюда.

— А про зубную фею она ничего тебе не говорила? — недобро усмехнулся Дэнил. — А то я могу рассказать, чтобы тебе легче было. Если бы эти хреновы экспериментаторы не могли сюда попасть, зачем все взрослые до единого тогда ушли их останавливать, а?

Максим промолчал.

— А зачем наши ушли сражаться, если этих гадов целый мир до этого не остановил? Что сможет сделать несколько тысяч?

— Наверное, они знают… — неуверенно начал Максим.

— Ничего они не знают, — перебил Дэнил. — Как ты думаешь, почему нам сказали, что если небо снова станет светлым, то мы должны будем сами заботится о своем пропитании и о тех, кто младше?

Максим с безнадегой посмотрел в окно.

— Баллон думаешь, они от нечего делать поставили? — не отставал Дэнил.

— Когда начнем? — уныло спросил Максим.

— Сейчас. А то эти гады вроде и там, а через секунду уже здесь.