Город спасения (ЛП)

Нападение было явной первой агрессией против нас, целенаправленной или нет. Весь клуб проголосовал за ответную атаку. Все, кроме одного участника, который все еще голосовал за то, чтобы выдать Никки. Голоса были анонимными, но у меня не было никаких сомнений, кто этот ублюдок.

Бо.

Эта тряпка также сочинил целую слезливую историю о том, как я напал на него. Я уже смирился с любым наказанием, за которое проголосовал клуб — оно того стоило, и я, черт возьми, сделаю это снова. Но затем появился Торк, придав дополнительный контекст тому, как все происходило.

Бо опустил деталь о том, что он решил подразнить меня из-за сестры. У Преса дернулся глаз, что было его единственным признаком, когда он злился.

Что ж, Бо, играешь в дурацкие игры, тогда получай дурацкие призы.

По взгляду, который Прес бросил на меня, я понял, что он недоволен моим молчанием, но я не против наказания.

Вечеринка была в самом разгаре, когда я вышел с собрания. Мое сердце забилось быстрее, когда я не заметил Никки. Не ожидал, конечно, что она подбежит ко мне, как нетерпеливый щенок, но думал, что она, по крайней мере, будет сидеть в баре.

Грудь сдавило. А если с ней что-то случилось? Или кто-то привлек ее внимание? Я сморщил нос при этой мысли. Раньше меня подобное не беспокоило, но в случае с Никки…

— Плати, сука.

Я развернулся на пятках от знакомого злобного тона. Много раз его слышал.

— Как ты меня назвала? — сказал кто-то еще.

Никки стояла у одного из бильярдных столов, держа в одной руке кий, а другую протягивая какому-то чуваку с бритой головой. Он стоял ко мне спиной, так что я не мог сказать, знаю его или нет. Скорее всего, нет, потому что никогда не утруждал себя знакомством с тусовщиками. Они были кучкой придурков, которые хотели выглядеть как члены МК, но у них не хватало смелости попасть туда. Такие обычно вызывают копов вместо того, чтобы уладить все по-настоящему — с помощью драки.

Никки убрала руку, положив ее себе на бедро. Теперь он разозлился, потому что она смотрела на него своим: «Я не такая, как другие», взглядом.

— Я сказала «плати»,

ты проиграл, сука, — сказала она, выговаривая каждое слово, как будто он был идиотом. Но мне не понравилось, как этот мудак сжал кулак, будто собирался замахнуться на нее. Он даже не сможет шевельнуться, потому что я не позволю.

Бесшумно ступая, я придвинулся ближе.

— Пошла нахуй. Ты мухлевала, шлюха, — он практически выплюнул последнее слово, и у меня перед глазами все стало красным. Но прежде, чем я успел подойти, Никки оказалась у него перед носом.

Она была чертовски храброй.

— Называй меня как хочешь. Мне похуй. Но ты должен мне денег. Я не виновата, что ты дерьмово играешь и ставишь много бабла.

Она знала, где я.

Я встал у нее за спиной. Мой желудок сделал сальто, когда ее плечи совсем чуть-чуть опустились. Никто другой не заметил бы. Она знала, что в безопасности, когда я рядом, и, блять… я словно вырос в два раза.

— Ты, наверное, новенькая, потому что телки здесь — лишь дырки, в которые мы засовываем члены. А знаешь… — он начал расстегивать молнию на джинсах.

— На твоем месте я бы не стала этого делать, — сказала Никки, разглядывая свои ногти, как будто говорила о погоде. Если бы не ее развлечения, я бы пристрелил ублюдка за тридцать секунд. Больной части моего мозга нравилось, что она играет с жертвой, и у меня возник ее краткий образ в комнате для допросов.

Какое бы оружие ей подобрать…

Я отогнал эти мысли, сосредоточившись на ней.

Мудак был не слишком сообразителен и снова открыл рот, хотя она его предупреждала.

— И че ты сделаешь, шлюха? Я тебя выебу, хочешь ты этого или нет, — выплюнул он.

Меня захлестнула ярость, какой я никогда не испытывал, и в следующее мгновение его лицо ударилось о бильярдный стол — несколько раз. Протестующие вопли были настолько жалкими, что лишь подогрели мой гнев.

Я хотел гребаной драки, хотел насладиться адреналином от размахивания кулаками и принятия ударов. Единственное, что могло умерить жажду крови, которая взяла верх, — это либо убить его, либо трахнуть Никки.

Под тем местом, куда ударилось его лицо, появилась лужа крови, просачиваясь на войлок и превращая зеленый цвет в темно-красный. Где-то в тумане ярости я вспомнил, что Никки стояла рядом, и вспышка злости сменилась тем, чего я не чувствовал со дня смерти Кэлли.

Страхом.

Страхом, что ее не будет рядом после того, как она увидит мою потерю самообладания.

Я не стыдился своей жестокой натуры. Принимай это или вали, но, черт возьми, как же я не хотел, чтобы она меня бросала.

Мои веки закрылись, и я перекрыл все звуки, кроме своего дыхания.

Вдох на четыре, выдох на четыре.

Никогда бы за миллион лет я не догадался, что увижу, когда снова открою глаза. Я был уверен, что Никки уже давно ушла, позвонила Райан, чтобы та забрала ее отсюда к чертовой матери и передала под опеку кому-нибудь здравомыслящему.

Тому, кто мог бы лучше позаботиться о ней.