Город спасения

Почему я не настояла на том, чтобы он был на виду, дав знать, что они выполнят свою часть сделки?

Затем, на одном дыхании, разразился хаос.

Раздался пронзительный крик, из исповедальни и других укрытий вырвались струи пуль. Максим, правая рука Юрия, прыгнул перед моим мужем, прикрывая своим телом босса от осколков, дождем сыпавшихся на свадебную церемонию.

Железная хватка на моей руке исчезла, Юрий упал на пол, ища укрытие. На долю секунды я подумала, какой же из него ужасный муж — он даже не позаботился о моем благополучии во время долбанной засады, — но потом вспомнила, что я на это и надеялась.

Раздалась еще одна очередь из пуль, на этот раз со стороны Максима и Юрия, и я поняла, что мне нужно двигаться, пока их внимание сосредоточено на чем-то другом. Вскочила на ноги, достала нож, который прятала под подолами юбок.

Юрий и Максим стояли ко мне спиной, прятались за деревянным алтарем, посылая ответные выстрелы. Люди толкались чтобы выбраться невредимыми через дверь. Звуки рыдающих женщин заглушились стрельбой и звоном бьющегося стекла.

Я не слышала ничего, кроме стука в ушах, ноги несли меня вперед. Рука дрожала так сильно, что мне пришлось схватиться за рукоять обеими руками, но решимость и ненависть затмили страх.

— Что ты творишь, девочка? — голос отца прорвался сквозь приглушенный пузырь, созданный моим разумом. — Тебе нужно убираться отсюда. Юрий оторвет мне башку, если его невеста умрет, — сказал он.

Всякая надежда на то, что забота в тоне отца была о моей безопасности, улетучилась.

— Ты об этом беспокоишься? Как он отреагирует, если я пострадаю? Что тебя накажут? Не из-за того, на что меня обрекли? — закричала я, обезумев.

Кровь для него не важна.

Я для него не важна

Вспышка его гнева показала, что он услышал меня, несмотря на хаос. Мой собственный гнев и обида подпитывали действия, не оставляя места для размышлений о последствиях.

Он открыл рот, но оттуда вырвался лишь сдавленный крик, когда я вонзила лезвие, предназначенное для мужа, в живот своего отца. Ярость превратилась в шок и ужас, когда кровь залила белую рубашку.

Зрелище было болезненно завораживающим.

Может, я и выросла в преступном мире, но всегда была ограждена от насилия. Лучшее место, чтобы ударить человека ножом, никогда не приходило мне в голову. Андрей вдолбил в мой разум и тело, как нацелиться в спину Юрия, но он никогда не задумывался о том, куда направить лезвие, если мужчина стоит лицом ко мне, или что делать потом, когда лезвие окажется в чьей-то плоти.

Инстинкты самосохранения, наконец, сработали, и я протиснулась мимо своего ошеломленного отца.

— Лучше смерть, чем предательство, — выплюнула я, спасая свою жизнь.

В жопе. Я в полной жопе.

Я упустила единственную возможность убить Юрия из-за своего отца. Теперь оставалось надеяться, что Виктор, Андрей и их люди смогут довести дело до конца. Мне насрать, кто выиграет эту битву. Все, что меня заботило, — это убраться нахрен из этого города.

Из этой страны.

Я протолкнулась сквозь толпу гостей, не обращая внимания на крики моего имени, доносившиеся от алтаря. Не знаю, звал Максим или Юрий, но крики отошли на задний план, когда я ворвалась в двойные двери, резко развернулась, чтобы промчаться по заброшенному коридору, и врезалась в чье-то твердое тело.

— Черт, ты в порядке? — прогрохотал глубокий голос по-английски, придерживая меня.

Я подняла взгляд, побледнев от того, чьи руки меня держали.

Я узнала его лицо.

Николай Волков, второй сын Дмитрия Волкова, главы подразделения Братвы в Нью-Йорке и союзника моего нового мужа.

Тело отказывалось сдвинуться с места, независимо от того, как громко разум кричал моим конечностям двигаться. Его океанические глаза сверлили мои, и я была поражена тем, насколько он молод. Может, примерно моего возраста, может быть, на несколько лет старше, но в этих глазах была какая-то измученность — то, с чем я очень хорошо знакома.

Я так же выгляжу сейчас?

Ходили слухи, что отец избил его за то, что он родился не в России.

— Ты убегаешь от него? — спросил он, и его твердый голос перекрыл шум, доносящийся из святилища.

Мое сердцебиение ускорилось в груди, трепеща, как птица, пытающаяся вырваться из клетки. В горле пересохло, я не могла произнести ни слова. Все, что я могла сделать, это кивнуть головой, прежде чем опустить взгляд в пол, мое тело затопил страх перед тем, что может сделать этот запасной наследник.

Появится ли когда-нибудь еще возможность сбежать от Юрия? Он будет рассматривать меня под гребаным микроскопом, запрет в каменной башне. Может, буду сидеть в какой-нибудь клетке, когда он узнает, что это я помогла спланировать засаду. Или вообще буду лежать в могиле.

— Иди.

Моя голова дернулась вверх от грубой команды, тепло от его хватки исчезло. Я не понимала почему, ведь если он сдаст меня, его повысят в должности, и для презираемого второго сына, это заманчивая идея.

Николай нахмурил брови, насмехаясь надо мной, когда я не пошевелилась.