Город спасения

— Как ты вообще можешь выполнять работу со своими проблемами с гневом? Ты получил от этого человека информацию, прежде чем убил? — он носком ботинка подтолкнул тело прямо туда, где было пулевое отверстие в груди. — Мы ввязываемся в эту гребаную войну из-за тебя, — его тон был самодовольным, и он выпятил свою жилистую грудь, пытаясь казаться больше. — Сначала избил человека из-за сучки, а потом им пришлось прислать твоего друга Грейсона, ой, извини, Ганнера, чтобы держать твою задницу в узде. Как гребаная псина с дрессировщиком. А теперь другая сучка создает проблемы клубу.

Лед наполнил мои вены, когда кусочки головоломки сложились воедино. Торк тоже это заметил и снова встал между нами, не сводя с меня глаз, словно я был диким зверем, готовым напасть. Это не так уж далеко от истины.

— Эй, Бо. Давай забудем, ладно? Ничего из этого дерьма не касается Декса, Жнецы уже давно создают проблемы. Мы обсуждали это на голосовании, Никки тут ни при чем.

Он высмеял слова Торка. Тупица принял мое молчание за признание и продолжал пиздеть.

— Твоя хозяйка была рядом? — поддразнил он, подходя к ногам мертвого Жнеца. — Что эти двое сказали тебе, Декс? А? Они дали какую-нибудь информацию, или ты убил их прежде, чем они успели ответить? — он продолжил, его тон граничил почти с отчаянием.

Гребаный тупица даже не знал, что эти двое погибли сразу в машине.

Жгучая ярость бурлила у меня внутри, угрожая выплеснуться наружу, но внешне я был собран… расчетлив.

Я прочистил горло, пряча свой гнев подальше. Бо ни черта не знал о моем гневе и способности его контролировать.

— Ты прав, Бо. Вероятно, я не подхожу для этой работы. Когда вернемся, я дам председателю знать, что у тебя свои мысли на этот счет.

Он вздрогнул, когда я одарил его улыбкой.

Я знал, как выглядел — расстроенным. Я так же смотрел на своих испытуемых, когда связывал их в зеркальной комнате.

— А теперь, давайте отправим этого ублюдка в огонь? — спросил я, наклоняясь, чтобы схватить верхнюю часть туловища.

От вопросительного взгляда Торка у меня зачесалась кожа, но я не обратил на него внимания. Мерф был умным ублюдком и поспешил уйти к байкам.

— На счет три, — сказал Бо, с опаской глядя на меня. Явно настороженный тем, как легко я отмахнулся от оскорблений.

Окоченевший труп пролетел по воздуху в конце счета, и в тот момент, когда он выскользнул из моих рук, я бросился вперед, пиная Бо по ногам сзади. Его колени врезались в песок. Крик боли эхом разнесся в ночи, когда я заломил ему руки за спину, схватив за волосы у основания черепа. Свет пламени отразился от его лица, когда я приблизил его к огню.

Жар лизал кожу, как ласка любовника, приглашая глубже погрузиться в хаос, но я сдержал порыв добавить тело Бо к этой куче. Убийство брата было запрещено, если клуб не проголосовал. Черт, у этого тоже есть последствия, но я бы принял гребаное наказание.

Мои губы коснулись его уха, наслаждаясь неровным биением пульса в его горле и страдальческими криками.

— Бо, может, тебе стоит сначала подумать, прежде чем начать пиздеть на того, кто в двое больше тебя, — поддразнил я, когда он забился в моей хватке, призывая на помощь двух других.

Ни один из них не двинулся.

— Та сучка, из-за которой я разбил тому ублюдку голову, была моей сестрой. Та, которую он продал русским. Так что ты чертовски прав, я не собираюсь отдавать им другую женщину, — рычание, сорвавшееся с моих губ, прозвучало как у монстра. Он замолчал, услышав это признание, его крики превратились в всхлипы. — И если ты еще когда-нибудь назовешь Никки сукой, брат ты мне или нет, я размозжу твою башку битой. Понятно? А теперь признай, что ты кусок дерьма, который слишком много пиздит.

Он заколебался, пытаясь еще раз высвободиться из моей хватки. Меня это разозлило еще больше, и я вырвал несколько его жирных прядей. Приблизил его лицо к огню, и через несколько секунд он разрыдался, как ребенок.

— Я кусок дерьма, который слишком много пиздит. Прости, я не знал.

Я ему не поверил.

Весь гребаный клуб знал, почему я это сделал — он тоже. Но я устал от всей этой игры и хотел проведать Никки до встречи в клубе.

— Тебе повезло, что я сегодня не в настроении, Бо, иначе тебе бы понадобилась пересадка кожи, — мои слова были пронизаны злобой, когда я оттащил его, бросив у своих ног. Левая сторона его лица была ярко-красной, под кожей пузырились волдыри. Будет чертовски больно, когда подует ветер.

В воздухе повеяло палеными волосами и плотью, отчего у меня скрутило живот. Неважно, сколько раз я вдыхал этот запах, легче мне никогда не становилось.

— Тебе нужна еще одна демонстрация, хорош ли я в своей работе, брат?

Он покачал головой, слезы катились по его щекам, оставляя за собой полосы грязи.

Я развернулся и зашагал прочь.

— Хорошо, теперь сиди здесь, пока тело не сгорит. Позвони, когда понадобится подвезти.

Торк побежал за мной.

— У него здесь байк, Декс. Его не нужно будет подвозить.

Щелчок выкидного ножа вызвал улыбку на моем лице.

— Теперь нужно, — сказал я, вонзая лезвие в шину его мотоцикла. Низкий шипящий звук был музыкой для моих ушей.