Город спасения

Беспокойство пробрало меня до костей, но я двинулась вперед, распахнула двери и вошла в святилище. Место казалось божеством, залитое янтарным светом гигантских канделябров. Там, где должен быть клирос, красовалась гигантская сцена, на которой я видела танцоров, исполняющих арабеску.

— Еще раз, — рявкнул знакомый голос, от которого по моему телу пробежал шквал эмоций.

— Ты и дальше будешь стоять там? — спросила Катя, не потрудившись оглянуться.

Я даже не заметила, что остановилась. Напрягла спину, подняла подбородок. Даже спустя все эти годы на ее крик, мое тело откликалось. Хотелось рассмеяться ей в ответ, но, скорее всего, я за это получу подзатыльник.

Кате были безразличны слова, она хотела действий, поэтому я не стала утруждать себя ответом. Просто пошла туда, где она сидела на передней скамье.

Я не думала, что когда-нибудь смогу по-настоящему считать Катю мамой, но она оказала влияние на мою жизнь. Именно она побудила меня познакомиться с «Руска Рома». В то время я даже не подозревала, что она работала на них, годами притворяясь перед Братвой. Держи врагов ближе.

Она рисковала всем, чтобы помочь мне.

Я остановилась на краю скамьи, ожидая ее указаний. Все было так знакомо, что я улыбнулась, несмотря на нервозность. Ее седоватые волосы были собраны в строгий пучок на затылке. Голубые глаза на мгновение остановились на мне, прежде чем сфокусироваться на том, что происходило перед нами.

— Никто не вытянул ногу. Еще раз, — закричала она, складывая руки на коленях. — Почему ты вернулась, Наташа? Ты же освободилась, — она повернула голову, наконец-то посмотрев на меня.

Мое сердце сжалось в груди, возникло странное желание обнять эту суровую пожилую женщину.

Голос слегка дрожал, когда я отвечала.

— Мы обе знаем, что это неправда, Катя. Я никогда не буду свободна, пока жив Юрий.

Она что-то поискала во мне глазами, удовлетворившись, кивнула в сторону места рядом с собой и снова повернулась лицом вперед. Я села рядом, имитируя ее позу.

— Справишься на этот раз, девочка? — спросила она без осуждения в голосе.

Когда Андрей впервые предложил мне снова попытаться убить лидера Братвы, я подумала, что это глупо. Потом поняла, что для меня не будет свободы, пока Юрий не умрет. Я не буду прятаться, просто существуя, не жив по-настоящему.

Я буду любить.

— Нужно было сделать это в первый раз, Катя. Я ни за что не оставлю его в живых во второй раз.

— Не имя тату «Руска рома», ты часть нас. У тебя есть наша защита. Ты ведь знаешь это, верно? — спросила она, поворачиваясь ко мне. От выражения ее глаз моя кожа покрылась мурашками. — Никто не винил тебя за то, что ты не убила Юрия в тот день. Нелепо, что они спросили об этом молодую, едва обученную девушку, которая столкнулась с худшим предательством, которое только может испытать человек. тебя выдал замуж тот, кто должен был защищать, — она издала звук отвращения, ее хладнокровие исчезло. — Тот факт, что ты убила своего отца, — это подвиг, которым мы все гордились.

— Но я убежала.

Она выдержала мой взгляд.

— Да, Наташа. Возможно, это самый смелый из всех твоих поступков.

В этот момент подошел Андрей, и она напряглась, склонив голову в знак приветствия. Его руки были засунуты в кожаные штаны, которые низко сидели на бедрах. Белая рубашка была застегнута только до пупка, рукава закатаны на предплечьях, выставляя напоказ татуировки.

— Не хочешь сказать, почему я здесь, Андрей? — спросила я, прежде чем продолжить: — На самом деле, мне плевать, хочешь ты или нет. Расскажи, что происходит.

Он ухмыльнулся.

— Ты сожрешь его живьем. Она готова? — спросил он, игнорируя мое требование.

Катя перевела взгляд с танцоров на Андрея, задержавшись на мне на секунду.

— Пока нет.

— Ну, чем быстрее, тем лучше, нет? — он посмотрел на меня. — Надеюсь, ты умеешь делать что-то еще, кроме стриптиза, Наташа, потому что будешь играть главную роль в представлении, — сказал Андрей, склонив голову набок и оглядывая меня вдоль всего тела. В его взгляде не было ничего сексуального, только расчетливость, и от этого мне стало не по себе.

— Что это значит? — спросила я, анализируя язык их телодвижений. Андрей выглядел расслабленным, на его пухлых губах играла дерзкая улыбка, но Катя была напряжена.

— Это значит, что тебе нужно пойти и переодеться, — сказал он.

Я скрестила руки на груди:

— Может, тебя часто по башке били или, возможно, просто не понимаешь английский, но я хочу знать, что происходит.

Катя прошептала рядом со мной:

— Питер и волк²⁷, Наташа, — она сжала мои руки своими скрюченными. — Ты помнишь эту историю, нет?

Я киваю головой. Что-то в ее тоне давало понять, что она пытается сказать больше.

— Помню. Мальчик заманивает в ловушку волка, который угрожал его друзьям, но ведет его в зоопарк, несмотря на то, что охотники хотели убить животное. История учит храбрости… и милосердию. Всем детям читали сказку Прокофьева.

Она кивнула, довольная моим ответом, но я не уверена, какое отношение ко всему имеет русская народная сказка. Она повернулась обратно к сцене, передавая мне спортивную сумку, шепча: