Город священного огня

Со странной отрешенностью, Магнус наблюдал, как Рафаэль приближался к нему. Сердце Магнуса быстро колотилось в груди, он так сильно волновался, но не был испуган. Он был близок к смерти много раз; так много, что эта идея уже не пугала его. Иногда ему казалось, что какая-то часть его жаждала этого, ведь казалось, что он побывал во всех странах, пережил все, что только можно.

Кончик кинжала коснулся его шеи. Рука Рафаэля дрожала; Магнус почувствовал укол, когда кончик слегка поцарапал кожу.

– Так правильно, – сказал Себастьян с дикой усмешкой. – Перережь ему горло. Пусть кровь льется на пол. Он прожил слишком долго.

Магнус подумал об Алеке, о его голубых глазах и красивой улыбке. Он думал о том, как уходил от Алека в тоннелях под Нью-Йорком. Он думал о том, почему сделал это. Да, желание Алека увидеть Камиллу разозлило его, но за этим было нечто большее.

Он вспомнил Тессу, рыдающую на его руках в Париже, и как тогда он думал, что никогда не знал таких потерь, как она, потому что никогда не любил, как она, и боялся, что в один день полюбит также, как Тесса, и потеряет свою смертную любовь. И что лучше быть тем, кто умер, чем тем, кто остался жив.

Если позже он вспоминал это как плод воображения, и никогда не вспоминал снова, то это было до Алека. Уход от Алека был мучительным. Но для бессмертного любовь к смертному, которую уничтожали боги, либо боги были уничтожены ею, Магнус едва ли мог надеяться на лучшее. Он посмотрел на Рафаэля сквозь ресницы.

– Ты помнишь, – сказал он, понизив голос, так низко, чтобы Себастьян не мог услышать его, – что ты мой должник.

– Ты спас мою жизнь, – сказал Рафаэль, но его голос был безучастен. – Жизнь, которой я никогда не хотел.

– Докажи мне, что ты настроен серьезно, Сантьяго, – сказал Себастьян. – Убей мага.

Рука Рафаэля сжала рукоять кинжала. Его пальцы побелели. Он говорил с Магнусом.

– У меня нет души, – сказал он. – Но я дал тебе обещание на пороге дома моей матери, а она была для меня священна.

– Сантьяго… – начал Себастьян.

– Я был тогда ребенком. Но не сейчас, – кинжал упал на пол. Рафаэль повернулся и посмотрел на Себастьяна, его широкие темные глаза были ясными. – Я не могу, – сказал он. – Я не буду делать этого. Я задолжал ему много лет назад.

Себастьян был спокоен.

– Ты разочаровал меня, Рафаэль, – сказал он, и вложил меч в ножны Моргенштернов. Он шагнул вперед и поднял кинжал, лежащий у ног Рафаэля, переворачивая его в руке. Немного света отразилось от лезвия. – Ты очень сильно разочаровал меня, – повторил он, а затем, слишком быстро, чтобы проследить взглядом, всадил лезвие в сердце Рафаэля.

В морге было холодновато. Майя не дрожала, но ее кожу покалывало.

Катарина стояла напротив ряда стальных отсеков, в которых держали трупы. Они находились вдоль одной из стен. В свете желтоватых люминесцентных ламп Катарина выглядела утомленной и слишком бледной. Она бормотала себе под нос на странном языке, от которого у Майи побежали мурашки вдоль позвоночника.

– Где оно? – Спросил Бэт. Он держал опасный на вид охотничий нож в одной руке и большую клетку в другой. Он с лязгом уронил клетку, его взгляд шарил по комнате.

Два пустых стола стояли в центре морга. Когда Майя посмотрела на них, то один стол начал медленно двигаться вперед. Его колеса передвигались по кафельному полу.

Катарина указала рукой.

– Там, – сказала она. Ее взгляд был на клетке; она сделала жест пальцами и клетка, казалось, завибрировала и засветилась. – Под столом.

– Всем молчать, – протянула Лили, идя вперед на носочках. Она наклонилась, чтобы посмотреть под столом, но отпрыгнула назад с криком. Она взметнулась в воздух и приземлилась на одном из столов, где села, как летучая мышь. Ее черные волосы выбились из хвостика. – Это отвратительно, – сказала она.

– Это демон, – сказала Катарина. Стол перестал двигаться. – Вероятно, данталион или какой-либо другой упырь. Они питаются мертвыми.

– О, ради Бога, – воскликнула Майя, делая шаг вперед; прежде, чем она достигла стола, Бэт пнул его ногой, одетой в тяжелый ботинок. Стол с лязгом отодвинулся, открывая существо под ним.

Лили была права: оно было отвратительно. Демон был ненамного крупнее большой собаки, но напоминал сероватый шар или пульсирующие кишки, набитые почками, гноем и кровью. Один желтый, слезящийся глаз выделялся из кучи нагроможденных органов.

– Фу, – воскликнул Бэт.

– Я говорила вам, – сказала Лили, и в тот момент длинная нить кишечника выстрелила из демона и обернулась вокруг лодыжки Бэта, сильно дернув его. Он упал на пол с грохотом.

– Бэт! – воскликнула Майя, но прежде чем она успела двинуться, он развернулся и полоснул ножом по пульсирующей материи, которая вцепилась в него. Он отполз назад, пока из демона лился на пол гной.

– Как мерзко, – сказала Лили. Теперь она сидела на прилавке, держа в руках продолговатый металлический предмет – ее телефон – как будто он отгонит демона прочь.