Город священного огня

Теперь он взрослел, старел, его время не замерло. Волосы отросли, падая на лоб и прикрывая шею. Лицо приобрело здоровый цвет. Он стоял одной ногой на верхней ступеньке, его тело такое же тощее и угловатое, как обычно, ну, может, немного полнее, чем было на ее памяти. Парень был одет в потертую голубую рубашку, которую он носил уже годами. Саймон приподнял свои квадратные очки и активно зажестикулировал другой рукой, в которой держал рулон бумаги.

Не отрывая взгляда, Клэри с трудом достала стило из кармана и начала рисовать на руке, отменяя чары руны невидимости. Она услышала, как Магнус пробормотал что-то об осторожности. Если кто смотрел в ту сторону, то увидел бы, как она внезапно появилась между деревьев. Но никто, похоже, не удивился, и Клэри спрятала стило на место. Ее рука дрожала.

– Удачи, – сказала Изабель, не спрашивая, что она запланировала. Клэри предполагала, что это и так очевидно. Изабель продолжала прислоняться к дереву; выглядела она напряженной и усталой, ее спина была очень прямой. Магнус крутил топазовое кольцо на левой руке; он просто подмигнул, когда Клэри сошла с тротуара.

Изабель никогда бы не пошла поговорить с Саймоном, думала Клэри, переходя улицу. Она бы никогда не рискнула увидеть его пустой взгляд, отсутствие узнавания. Никогда бы не стала терпеть доказательства, что ее забыли. Клэри гадала, не была ли она мазохисткой, идя на такой поступок.

Кирк уже ушел, но Эрик заметил ее раньше Саймона; она напряглась на мгновение, но стало ясно, что его память тоже стерли. Он недоуменно и оценивающе на нее посмотрел, определенно гадая, не к нему ли она идет. Клэри покачала головой и кивнула подбородком на Саймона; Эрик приподнял брови и похлопал друга по плечу на прощание, прежде чем удалиться.

Саймон повернулся к Клэри, и она почувствовала, будто ее ударили под дых. Он улыбался, коричневые волосы лезли в глаза. Свободной рукой он убрал их назад.

– Привет, – сказала он, останавливаясь перед ним. – Саймон.

Темно-карие глаза потемнели от недоумения, и он уставился на нее.

– Я… мы знакомы?

Она сглотнула внезапный горький привкус во рту.

– Когда-то мы были друзьями, – сказала она и пояснила: – Очень давно. В детском садике.

Саймон с недоверием поднял бровь.

– Должно быть, я был очаровательным шестилетним пупсом, раз ты до сих пор помнишь меня.

– Помню. И твою мама Элейн, и сестру Ребекку. Она играла с нами в Голодного Носорога, но ты съедал все шарики.

Саймон слегка побледнел под легким слоем загара.

– Откуда ты… так и было, но я играл один, – сказал он, в его тоне был намек на недоумение и что-то еще.

– Нет, не один. – Она вглядывалась в его глаза, желая, чтобы тот вспомнил, вспомнил хоть что-то. – Говорю тебе, мы были друзьями.

– Просто… наверное, я… не помню, – медленно протянул он, хоть в его и без того темных глазах плясали тени, что заставило девушку призадуматься.

– Моя мама выходит замуж, – сказала она. – Сегодня. Вообще-то, я сейчас как раз иду на свадьбу.

Он почесал висок.

– И тебе нужен сопровождающий?

– Нет, он у меня уже есть. – Она не знала, выглядел ли он разочарованным или просто более недоуменными, будто единственная логическая причина для их разговора только что исчезла. Она чувствовала, как загорелись щеки. Почему-то такой позор приносил больше неудобств, чем борьба с кучкой демонов Гуса в Глик-парке. (Ей ли не знать, ведь именно этим она занималась прошлой ночью).

– Я просто… вы с моей мамой были близки. Я подумала, что ты должен знать. Это важный день, и если бы все было правильно, ты бы был там.

– Мне… – Саймон сглотнул. – Мне жаль.

– Не твоя вина. Ничто из этого никогда не было твоей виной. – Она встала на носочки с горящими глазами и быстро поцеловала его в щеку. – Будь счастлив, – с этими словами она повернулась. На другой стороне улицы виднелись размытые силуэты Магнуса и Изабель, ожидающих ее.

– Стой!

Она повернулась. Саймон бежал за ней, в его руке было что-то зажато. Брошюрка, которую он достал из рулона бумаг.

– Моя группа… – сказал он, будто извиняясь. – Может, зайдешь как-то к нам на выступление.

Она взяла брошюру и кивнула, а затем кинулась через улицу. Она чувствовала на себе его взгляд, но не могла посмотреть на его лицо, выражающее недоумение и жалость.

При приближении Клэри Изабель отошла от дерева. Клэри замедлилась, чтобы достать стило и вновь нарисовать на руке руну невидимости; было больно, но она встретила это чувство как старого друга.

– Ты был прав, – обратилась она к Магнусу. – Это бесполезно.

– Я не говорил, что это бесполезно. – Он развел руками. – Я сказал, что он не вспомнит тебя, и ты должна это сделать только в том случае, если ты с этим смирилась.

– Я никогда не смогу с этим смириться, – рявкнула девушка, а затем с трудом сделала глубокий вдох. – Прости. Это не твоя вина, Магнус. И, Иззи… для тебя это тоже наверняка было нелегко. Спасибо, что пошла со мной.

Магнус пожал плечами.

– Не стоит извиняться, бисквитик.

Темные глаза Изабель быстро осмотрели Клэри; она вытянула руку.

– Что это?

– Брошюрка группы, – ответила та и сунула ее Изабель. Она выгнула бровь.