Город золотых теней

– Значит, тебе тяжело дышать, верно? – Улыбающийся желтоволосый мужчина сунул в рот Орландо что-то металлическое и холодное. Предмет с легким щелчком прилип к гортани. – Гмм-м. Пожалуй, стоит и послушать. – Врач приложил к груди Орландо мембрану датчика и взглянул на кривые, появившиеся на стенном экране. – Боюсь, хорошего мало.

Орландо пришлось отдать поганцу должное. Врач никогда прежде не осматривал Орландо, но почти никак на него не отреагировал. В глазах у него даже не появилось то странное выражение, которое Орландо привык видеть у тех, кто очень старался обращаться с ним как с обычным человеком.

Желтоволосый выпрямился.

– Несомненная пневмония, – сказал он Вивьен. – Я выпишу ему новые контрабиотики, но, учитывая особые обстоятельства… я рекомендовал бы поместить его в наш изолятор.

– Нет, – энергично замотал головой Орландо. Он терпеть не мог изолятор в Краун Хайтс, да и этот врач для богатых с гладенькой речью ему тоже не нравился. И еще он ощутил, что молодому эскулапу не очень-то по душе «особые обстоятельства» – неизбежный факт многолетней болезни Орландо, – но, как бы сильно Орландо этого ни хотелось, он не смог поставить это врачу в упрек. Они никому не были по душе.

– Мы это еще обсудим, Орландо. – Интонации матери недвусмысленно намекали: не раздражай меня, прикидываясь упрямой мелкой сволочью перед этим приятным молодым человеком. – Спасибо, доктор Дениц.

Врач улыбнулся, кивнул и с достоинством вышел из кабинета. Глядя ему вслед, Орландо задумался: уж не направился ли врач в некую тайную школу, где учат подлизываться к богатым пациентам?

– Если доктор Дениц считает, что тебе надо в изолятор… – начала Вивьен, но Орландо ее прервал:

– И что они собираются со мной делать? У меня пневмония. Станут колоть мне контрабиотики, как в прошлый раз и как много раз до того. Так какая разница, где мне станут это делать? Кстати, ненавижу я их изолятор. Он выглядит так, точно они специально наняли какого-то придурка, чтобы тот создал там особую обстановку, и тогда у попавших туда богачей возникает ощущение, что они

болеют не так, как простые люди.

Вивьен улыбнулась краешком рта, но старательно погасила улыбку.

– Никто и не утверждает, что тебе там должно понравиться. Но ведь речь идет о твоем здоровье…

– Нет. О том, умру я от пневмонии сейчас или от чего-то иного на следующей неделе или через месяц. – Жестокость его слов заставила мать промолчать.

Орландо сполз со смотрового стола и начал надевать рубашку. Даже от столь небольшого усилия он ослабел и стал задыхаться. Орландо отвернулся, не желая демонстрировать свой жалкий вид, иначе вся сцена будет напоминать отрывок из скверного сетефильма.

Когда он повернулся к матери, та плакала.

– Не говори так, Орландо.

Он обнял ее и ощутил накатившую злость. Почему он должен утешать ее? Кому из них, в конце концов, зачитан смертный приговор?

– Ты просто купи лекарства. Тут в аптеке работает очень любезная женщина. Она их выдаст, и мы добавим их к куче других на моем столике. Вивьен, пожалуйста, поедем домой. Врачи говорят, что пациенту должно быть удобно и что это очень важно. А в их дурацком изоляторе мне лучше не станет.

Вивьен вытерла слезы.

– Мы обсудим это с отцом.

Орландо осторожно уселся в кресло-каталку. Он действительно ощущал бесконечную усталость и легкую лихорадку. Движения были замедленными, в горле при каждом вздохе слегка булькало, и он знал, что сейчас у него не хватит сил даже пройти через медицинский центр Краун Хайтс до машины, не говоря уж о том, чтобы одолеть полмили до дома. Но будь он проклят, если согласится на их проклятый изолятор. Хотя бы по той причине, что его могут лишить доступа к сети – у врачей и медсестер иногда возникают дурацкие идеи, а сейчас он как никогда не мог себе позволить такой риск. Он уже дважды болел пневмонией и выжил, хотя приятных воспоминаний ему это не добавило.

И все же, пока Вивьен везла его по коридору в фармацевтическое отделение, Орландо не смог не задуматься над тем, насколько близок он к смерти. А вдруг он и в самом деле только что сделал несколько последних самостоятельных шагов? Эта мысль ужаснула его. Ведь должен же существовать какой-то способ понять, что делаешь что-то в последний раз – и оценить это. Какая-нибудь информационная строка, проползающая на краю зрения подобно заголовкам новостей в сети. «Четырнадцатилетний Орландо Гардинер из Сан-Матео, Калифорния, только что съел последнее в своей жизни мороженое. Его последний смех ожидается на следующей неделе».

– О чем ты думаешь, Орландо? – спросила мать.

Он покачал головой.

* * *