Город золотых теней

Осирис махнул рукой. Появилась дюжина мускулистых рабов-нубийцев — в одних набедренных повязках, темные, как кожица виноградины, и уже вспотевшие от пустынной жары. Молча склонившись, они подняли золотые носилки бога и направились по дороге к храму.

Осирис закрыл глаза и под мерное покачивание носилок погрузился в размышления. У него имелось несколько вопросов, но он не знал, сколько из них сумеет задать, поэтому решил заранее отобрать самые важные. Музыканты играли и пели, негромко бормоча гимны, воспевающие величие Эннеады и особенно их властелина.

Он открыл глаза. Массивный храм по мере приближения словно вырастал из пустыни, вытягиваясь вширь до самого горизонта. Осирис почти ощущал близость его обитателя… его пленника. Действительно ли причина крылась в предвидении и знакомости привычного процесса, или же Другой и в самом деле способен заставить себя почувствовать сквозь стены, которым полагается быть непроницаемым? Такая мысль Осирису не понравилась.

Носильщики медленно шли по рампе, плавно поднимающейся на такую высоту, что даже великая река казалась отсюда мутно-коричневой лентой. Нубийцы негромко стонали — мелочь, но Осирис был мастером деталей, и его радовало столь точное сходство с реальностью. Разумеется, носильщики были лишь марионетками и ничего на самом деле не несли. В любом случае они не станут стонать по собственной инициативе, равно как не попросят переместить их в другую симуляцию.

Рабы с носилками прошли сквозь величественный дверной проем в наполненный прохладными тенями зал с высокими колоннами по периметру. Здесь все было выкрашено в белый цвет и исписано словами заклинаний, предназначенных для умиротворения обитателя храма. На полу лежала распростертая фигура, и этот человек не поднял глаз даже тогда, когда музыка, все увеличивая темп, достигла крещендо и смолкла. Осирис улыбнулся. Верховный жрец был персоной реальной, то есть гражданином. Бог выбирал его очень тщательно, но отнюдь не за актерские способности, и Осирис был рад убедиться, что тот не забыл о должном уважении.

— Встань, — произнес бог. — Я здесь. — Носильщики стояли, по-прежнему держа носилки на плечах. Одно дело заставлять нубийцев симулировать человеческую усталость, пока его несут, но возникали моменты, когда Осирис не желал, чтобы его таскали и мотали из стороны в сторону, словно святую икону по узким улочкам итальянского городка, и встреча с живым подчиненным — как раз такой случай. Нельзя умалять божественное величие.

— О Владыка Жизни и Смерти, чья рука оплодотворяет семя и заставляет зеленеть поля, твой слуга приветствует тебя. — Жрец встал и проделал несколько ритуальных движений.

— Спасибо. Как он сегодня?

Жрец скрестил руки на груди, словно желал согреться. Бог предположил, что это жест реальной физической неуверенности, а не реакция на симуляцию: добиваясь детализации, Осирис не забыл и о том, чтобы в храме тоже ощущался жар пустыни.

— Он… активен, сэр, — ответил жрец. — То есть, о Владыка. Он поднял показания приборов до уровня, на котором они некоторое время оставались. Я хотел снизить температуру контейнера еще на несколько градусов, но испугался: ведь так мы рискуем потерять его навсегда. — Жрец пожал плечами. — Как бы то ни было, я решил сперва поговорить с вами.

Осирис нахмурился, но лишь потому, что услышал слова, не соответствующие обстановке храма. Даже он не мог заставить техников надолго запомнить, где они находятся, — вернее, где они находятся предположительно. Но этот все же лучший, кого он смог найти; ему можно и простить кое-что.

— Ты поступил правильно. Не меняй температуру. Возможно, он знал, что я приду, и это его возбудило. А если он останется слишком активным, когда мы закончим… что ж, там будет видно.

— В таком случае начинайте, сэр. Я установил связь. — Жрец отошел, уступая ему путь.

Осирис подал знак, и его понесли к каменной двери с вырезанным картушем владыки Сета, каждый иероглиф в котором был размером с нубийца-носильщика. Он снова подал знак. Дверь распахнулась. Бог покинул носилки и проплыл по воздуху в затемненное помещение за дверью.

Осирис подлетел к массивному саркофагу из черного мрамора, одиноко стоящему в центре пустой и грубо высеченной пещеры. Резная крышка саркофага изображала спящую фигуру с телом человека и головой непонятного зверя. Бог на мгновение завис над саркофагом, собираясь с мыслями. Сквозь щель под крышкой пробился пульсирующий оранжевый свет, словно приветствуя пришедшего.

— Я здесь, брат мой, — проговорил Осирис. — Я здесь, владыка Сет.

Раздались потрескивание, шипение и секундный скрежет, резанувший уши бога. Прозвучавшие слова были почти неразборчивыми.

— … Не… брат… — Снова резкий шум помех. — Вр… в-время… слишком медленно. Меееедленно. Хочу… хочу…