Город золотых теней

— Владыка Жизни и Смерти, Могучий и Почитаемый, Тот-Кто-Коронован-На-Востоке, призывает тебя к себе.

Дред подавил стон.

— Что, сейчас? Он что, не может просто проговорить со мной?

Функционер даже глазом не моргнул.

— Тебя вызывают в Абидос, — сообщил он и исчез. Несколько секунд Дред просто посидел, успокаиваясь, потом встал и потянулся, сбрасывая напряжение — если высказать Старику гнев и отчаяние, это может обернуться очень болезненной ошибкой — и с сожалением посмотрел на сигару, превратившуюся в столбик серого пепла на дне керамической чаши, которую он приспособил вместо пепельницы. Потом уселся поудобнее, поскольку капризы Старика зачастую включали и многочасовые ожидания, и закрыл глаза.

Перед ним распростерся огромный зал Абидоса-Который-Был, уставленный колоннами-небоскребами, которым бесчисленные мерцающие лампы лишь добавляли театральности. В дальнем конце зала он видел на возвышении трон бога, нависающий над согбенными спинами тысяч жрецов подобно торчащему из океана вулканическому острову. Дред что-то с отвращением пробормотал и направился к трону.

Пусть он не ощущал на макушке шакальих ушей и не видел своей собачьей морды, пусть расступающиеся перед ним жрецы смотрели вниз и ни один из них не осмелился даже украдкой бросить на него взгляд — его переполняли гнев и чувство унижения. Акция начнется через считанные часы, так неужели Старик не может обойтись хотя бы без части своих дурацких церемоний и облегчить ему жизнь? Разумеется, не может. Ведь Дред — его пес, призванный услышать Голос Своего Хозяина, и ему никогда не позволят об этом забыть.

Пройдя зал из конца в конец и опустившись на четвереньки перед троном, он подавил краткую, но освежающую фантазию — как он делает обматывающие старую сволочь бинты действительно погребальными.

— Поднимись, слуга мой.

Дред встал. Даже стоя на возвышении, он казался карликом рядом с фигурой своего хозяина и нанимателя.

«Он не может не напомнить мне, кто из нас наверху».

— Расскажи мне о проекте «Небесный бог».

Дред глубоко вдохнул, загоняя гнев вглубь, и коротко доложил о последних приготовлениях. Осирис, Владыка Жизни и Смерти, слушал с откровенным интересом, но хотя его лицо мумии оставалось, как всегда, неподвижным, Дреду показалось, что Старик чем-то отвлечен: его забинтованные пальцы слегка шевелились на подлокотниках трона, а однажды он даже попросил Дреда повторить слова, которые тот произнес совершенно четко.

— За этого идиота-программиста ответственность понесешь сам, — объявил Осирис, узнав о вызове Челестино. — Прими меры, чтобы он не стал слабым звеном в нашей цепи.

Дред ощетинился от предположения, что столь элементарные вещи ему необходимо объяснять, но, сделав над собой усилие, сохранил в голосе спокойствие.

— Профессионалка, с которой я уже работал, направляется к месту операции. Она присмотрит за Челестино.

Осирис махнул рукой, точно услышал нечто очевидное и несомненное.

— Неудача недопустима. Я оказал тебе большое доверие, несмотря на все недостатки твоего поведения. Неудача недопустима.

Эти слова невольно заинтриговали Дреда. Старик явно встревожен — и если не только что услышанным, то чем-то другим.

— Разве я тебя когда-нибудь подводил, дед?

— Не смей меня так называть! — Осирис скрестил руки на груди. — Я тебе уже говорил, что простому слуге такое обращение недозволено.

Дред едва сдержал яростное шипение. Но нет, пусть старая сволочь скажет все, что хочет. Игра тянется давно — Старик сам научил его в нее играть — и это может оказаться первой трещинкой в обороне его повелителя.

— Прошу прощения, о владыка. Все будет сделано, как ты скажешь. — Он опустил большую и черную шакалью голову, слегка коснувшись кончиком морды каменных плиток пола. — Неужели я снова совершил нечто, вызвавшее твой гнев? — Он быстро задумался. Может, стюардесса?.. Нет, ее тело еще не успели бы найти, к тому же на сей раз он сдержался и не оставил подпись, пожертвовав искусством ради необходимости.

Бог Верхнего и Нижнего Египта наклонил голову, и Дреду на мгновение показалось, что он видит яростный разум, сверкнувший в глубине глаз Старика.

— Нет, — произнес он наконец. — Ты ничего такого не сделал. Возможно, я немного вспыльчив, но я очень занят, а многие мои дела неприятны.

— Боюсь, я, наверное, не пойму твоих проблем, владыка. Даже управление проектом, который ты мне поручил, уже потребовало всех моих способностей — и я не смогу даже вообразить всей сложности того, чем занимаешься ты.

Осирис откинулся на спинку трона, устремив взгляд через зал.

— Да, не сможешь. Сейчас — прямо сейчас! — мои враги собираются в палате для совещаний. И я должен их одолеть. Они устроили заговор против меня, а я еще не… — Он смолк, тряхнул огромной головой и подался вперед. — А к тебе никто не обращался? Никто не спрашивал про меня, предлагая что-либо за информацию или помощь? Я обещаю: ужасен станет мой гнев, обращенный против предателя, но моя щедрость к верным слугам превзойдет даже его.