Город золотых теней

Она вытащила из шкафчика спутанный клубок кабелей, отыскала среди груды устаревших шлемов два более-менее приличных, натянула перчатки и набрала код сетевого доступа.

– Я ничего не вижу, – пожаловался Ксаббу.

Рени стянула шлем, нагнувшись, покопалась в лицевом экране Ксаббу и наконец нашла отставший контакт. Потом снова надела шлем, и ее окружила серая пустота сетьпространства.

– У меня нет тела.

– И не надо. Это сугубо информационный вход, да еще ограниченный – нет силовой обратной связи, а значит, и осязания. Примерно это можно получить на домашней системе. Вроде той, что может позволить себе ассистент в политехе.

Она стиснула кулак, и серая мгла сгустилась в черноту, похожую на глубокий космос, откуда убрали все звезды.

– Мне давно следовало этим заняться. Но я была такой усталой, такой занятой…

– Заняться чем? – Тон Ксаббу оставался спокойным, но Рени ощущала некоторое напряжение за его терпением. Что ж, решила она, пусть помучается немного. Сейчас ведет она.

– Собственными исследованиями, – ответила она. – У меня имеется круглосуточный доступ к величайшей базе данных в истории человечества, а я еще позволяю кому-то думать за себя.

Она сжала пальцы, и посреди пустоты вспыхнул, как пропановое солнышко, шарик голубого цвета.

– Устройство должно уже настроиться на мой голос, – заметила она. – Сведения по медицине . Поехали.

Несколько команд спустя перед ними в пустоте повисла человеческая фигура, странно неоформленная, как дешевый сим. Вдоль сосудов струились световые нити, пока спокойный женский голос описывал образование тромбов и последующее кислородное голодание мозга.

– Как боги. – Голос Ксаббу был непривычно взволнован. – От нас ничто не скрыто.

– Мы только тратим время, – заметила Рени, игнорируя его слова. – Мы уже знаем, что у Стивена нет никакой патологии, – даже уровни нейромедиаторов в норме, не говоря уже о таких очевидных поражениях, как опухоль или тромб. Так что давай-ка выйдем из этой Британской энциклопедии и примемся искать настоящую информацию. Медицинские журналы, от сегодняшнего до минус двенадцать месяцев, поиск по ключам И/ИЛИ «кома», «дети», «детский»… что еще?.. «мозговая травма», «ступор»…

Рени вывесила на верхнем краю поля зрения громадные мигающие часы. Большая часть адресов доступа была местной – почти всю информацию удалось достать в крупных банках памяти, – но кое-какие сбросы шли издалека, и обнищавшая библиотека непременно накрутит на них повременной тариф. Они уже три часа сидели на линии и пока не нашли ничего стоящего. Ксаббу уже час как перестал задавать вопросы – то ли его ошеломили переменчивые горы сведений, то ли он просто заскучал.

– Всего лишь пара тысяч случаев, – проговорила Рени. – Для всех остальных причины известны. Из десяти миллиардов – это немного. Карта распределения, отметить случаи красным.

Посмотрим еще раз.

Светящаяся сетка рассыпалась, ее сменил сияющий изнутри стилизованный глобус – идеально-круглый плод, падающий сквозь пустоту.

«И где мы найдем другую такую планету? – спросила себя Рени, вспомнив, что сказала Ксаббу о колонизации. – Величайший из возможных даров, а как мы с ним обошлись?»

На поверхности шара начали появляться красные точки, распространяясь как плесень. Они отображали реальную хронологию случаев болезни, но какого-либо порядка Рени уловить не могла – точки беспорядочно проступали на иллюзорном глобусе. Если это эпидемия, то довольно странная. Рени нахмурилась. Даже когда все точки заняли свои места, распределение оставалось необычным. Больше всего их было в наиболее населенных районах – неудивительно. В странах «первого мира» – в Европе, Америке, окраинах Тихого океана, – их было меньше, и распределялись они равномернее. В странах «третьего мира» точки жались к берегам морей и рек кровавой сыпью, напомнившей Рени о кожных болезнях. На мгновение ей показалось, что она нащупала связь, – загрязненные воды, выбросы токсинов…

– Уровень загрязнения среды выше стандарта ООН , – потребовала она. – Лиловый.

На глобусе повысыпали сиреневые точки.

– Срань, – резюмировала Рени.

– Что случилось? – поинтересовался из темноты Ксаббу.

– Лиловый – это места сильного загрязнения среды. Видишь, как случаи комы в Южной Азии жмутся к берегам моря и рек? Я подумала, что тут есть связь, но в Америке ее нет – половина случаев в экологически безопасных областях. В странах «первого мира» случаев почти вдвое меньше, но я не думаю, что причин две – одна для нас, одна для них. – Она вздохнула. – Убрать лиловый. Может, причин и правда две. А может, сотни. – Она подумала немного. – Плотность населения, желтый.

Когда начали появляться золотые огоньки, Рени выругалась снова.

– Вот почему береговая линия – там больше всего городов. Мне об этом двадцать минут назад следовало подумать.