Города Беларуси в некоторых интересных исторических сведениях. Витебщина

Едва ли место выбора для видзовской молебной связано с какими-то чудесами. В то время, когда было получено долгожданное разрешение, прихожан заботили чисто практические вопросы. По Угорской специально освободили четыре двора. Старообрядцы никогда не отличались пижонством. Они не думали завлекать к себе людей красотой своего храма. Их скромности импонировала простота. Даже не удобство — а именно простота. Может быть, поэтому их молебная так похожа на амбар. И две ее доминанты, колокольня и купол, это прежде всего дань необходимости…

Направляясь в Сарью, я, собственно, потому и выбрал дорогу через Видзы, чтобы получше узнать о старообрядцах. Об этом народе отсутствуют всякие свидетельства. Один лишь Без-Корнилович в своих «Исторических сведениях о примечательных местах в Белоруссии» (1855) оставил о нем общие характеристики: «трезвы, расторопны, трудолюбивы, но горды и недоверчивы: между ними честное слово действительнее всяких письменных обязательств. В избах и одежде соблюдают чистоту и опрятность».

Пришлось, что называется, «полопатить», чтобы добыть более детальные сведения…

В Беларуси этот народ еще называли «веретиками» (еретиками) или «москалями». Старообрядцы жили по своим строгим законам, которые для местного населения порой являлись просто дикими. Вот несколько отзывов белорусов и поляков о староверах:

— Москаль со своей кружки не даст пить…

— Москалю поляка прирезать, что овечку…

— Если с ними дружить, то дружбисты, но если встать им на палец, то берегись: коня украдут, корову украдут…

Каких же таких «строгих» законов придерживались староверы?

Они не курили. Ревностно соблюдали посты: в пост даже рыбу не ели, хотя были первые рыбаки. Когда крестили ребенка, окунали его трижды в бочку с холодной водой. Иконы, поставленные на полку, в углу, закрывали занавеской, которую убирали только в дни праздников или похорон. По обычаю, невесту старовер должен был украсть; похитителя, при этом, пытались догнать и устраивали пальбу из ружей…

У местных сложилось впечатление, что «веретики» отличались дюжей силой, необыкновенной шириной плеч и большим объемом груди. Зимой и летом многие из староверов ходили «расхриставшись до пупа». Еще не так давно белорус и старовер, встречаясь, вели такой разговор. «Что, опять вчера на танцах драка была?» — спрашивал белорус. «Да какая там драка! — отмахивался москаль. — Шворенами[15]

по головам постебали — вот и все…»

Народ был простой, эти старообрядцы, безграмотный и даже дикий. Вся наука: преподаденные дедами законы жизни. Но, кажется, эти законы были высокой пробы. Вот что сообщает Хэдеман о видзовских старообрядцах: «Они зажиточны, трезвенны, не курят, помогают друг другу, моральность у них на первом месте, но соблюдают они ее только по отношению к одноверцам, трудолюбивы, энергичны».

Семьи у староверов были громадные — иногда по шестнадцать детей. На вопрос, отчего детей столько, отшучивались: «Лучина не горит».

Еще одна отличительная особенность этого народа — их чудесные, тучные и уже практически забытые в нашей мешаной ультра-современной жизни имена. Вот несколько мужских: Астафей, Сервусь, Назар, Трофим, Ермолай, Прокоп, Елизар, Никанор, Лаврентий, Капитон, Порфирий, Парфений, Сысой, Васса, Арсений, Пимен, Куприян, Архип, Антип, Клим, Аким, Карп. А вот несколько женских: Тайса, Вероника, Марфа, Ия, Агафья, Прасковья. От этих имен веет древностью. Кажется, ими награждали еще в те времена, когда на наши земли только прибывали первые славянские ладьи.

У старообрядцев все не так, как мы привыкли. Взять хотя бы их церкви — молебные. Зал, где собираются прихожане, у них разделен перегородкой на две одинаковые части. В левой половине молятся женщины, в правой — мужчины. На мой взгляд, подобный архаизм указывает на неравенство мужчины и женщины в старообрядческих семьях. Почему?.. Потому что всякое разделение уже само по себе говорит о неравенстве, о преимуществе одних и унижении других. В магометанских мечетях пошли дальше: там, разделяя зал, выстраивают стену… Впрочем, я могу ошибаться; разделение зала могло вызываться обычным стремлением сосредоточить прихожан на молитве.[16] А что касается неравенства в старообрядческих семьях, то оно действительно имеет место и передается из поколения в поколение. Еще живя в Апидомах, в глубинке старообрядческого края Беларуси, я видел настоящее отношение стариков, истинных староверов, к своим женам. «Жена должна рожать и смотреть за детьми», — вот крест, который они определяют своей женщине. Они не прислушиваются к ее мнению, им не интересны ни ее желания, ни даже жалобы. Патриархат в их семьях еще исконный.