Конст. Федин

Города и годы

Братья

М. Кузнецов. Революция и судьбы гуманизма

Перед нами два первых романа Константина Федина — подлинного художника, чье имя не нуждается в пространных рекомендациях.

Эти книги Федина увидели свет в 20-е годы, в них запечатлена эпоха великих социальных катаклизмов — первая мировая война, Октябрьская революция, война гражданская, трудное, мучительное и радостное рождение нового общества, новых отношений, новых людей.

При всем различии жизненного материала, героев, самой манеры повествования — есть в этих произведениях некое внутреннее единство. Революция и гуманизм, революция и искусство, место интеллигента в великом всенародном движении — вот что жгуче волнует автора, что «переходит» из романа в роман. В этом смысле можно говорить о некоей перекличке двух формально между собой не связанных произведений.

Федин вспоминает: «С 1922 до 1924 года я писал роман «Города и годы». Всем своим строем он как бы выразил пройденный мною путь: по существу, это было образным осмысливанием переживаний первой мировой войны, вынесенных из германского плена, и жизненного опыта, которым щедро наделяла революция».

Первая мировая война застала Федина в Германии, куда его по окончании Коммерческого института направили «для практики в языке». Он не успел уехать и был интернирован немецкими властями. На положении гражданского пленного жил четыре с лишним года. В уже цитировавшемся послесловии к роману «Города и годы» Федин писал, что его наблюдения той поры, на основе которых частью построен роман, «разумеется, не во всем совпадают с тем, что пережито Андреем Старцовым».

«Несовпадение» естественно. Хотя, как пишет Федин, «редкий роман не автобиографичен» и, конечно же, много «личного» было вложено автором в своего героя, но ведь реальные биографии Федина и Андрея Старцова подчас диаметрально противоположны.

Вернувшись в 1918 году из немецкого плена, Федин с головой окунулся в революционную деятельность. Вспоминая то необыкновенное время, в частности 1919 год, он писал:

«Я редактировал газету, был лектором, учителем, метранпажем, секретарем городского исполкома, агитатором. Собирал добровольцев в красную конницу, сам пошел в кавалеристы…

Этот год — лучший мой год. Этот год — мой пафос».

Его пафосом стала Революция, и верность ей он проносит сквозь свою долгую литературную жизнь. Революция остается его главным героем.

После гражданской войны произошел крутой перелом в жизни Федина — он навсегда связал себя с литературой. В Петрограде он встретился с Горьким, вошел в кружок молодых начинающих писателей, которым суждено было сыграть столь большую роль в становлении новой литературы. Это были — Вс. Иванов, Н. Тихонов, М. Зощенко, В. Каверин, Н. Никитин и другие. О том, что значили эти годы в творческом развитии писателя и его молодых друзей, Федин рассказал в прекрасной книге «Горький среди нас».

Горький укрепил в молодом авторе его самозабвенную, жаркую влюбленность в литературу, в писательство. Особенно заботливо, чутко, тактично поддерживал Горький попытки молодых литераторов отобразить новую, величественную революционную эпоху. Среди очерков и рассказов, которые Федин принес ему, Горький особо выделил рассказ «Дядя Кисель» — одно из тех «зернышек», из которых впоследствии вырастет роман «Города и годы».

Новая литература, рассказавшая миру об огненных годах революции, только-только начиналась. «Города и годы» — один из самых первых романов, по праву стоящий в ряду таких произведений, как «Чапаев», «Железный поток», «Разгром», «Барсуки», «Бронепоезд 14–69»… Эпос революции только создается. Путей еще никто не знает — новое талантливое произведение нередко открывает свою дорогу в искусстве. Все дышит безудержным новаторством.

В этой атмосфере и создавались «Города и годы» — роман, в котором играет, пенится, не чувствует никаких препон сила молодого таланта. Роман, обращенный к душе читателя, который сам должен был творчески восполнить недосказанное. Роман эпический и в то же время резко субъективно окрашенный, — некий своеобразный лирический эпос.

Русская революция тут представала как явление мирового порядка, как выстраданные искания всего человечества, прошедшего сквозь кошмары и ужас мировой войны… «Склеить людей в человечество» — вот чем озабочены герои романа, вот проблема проблем… В сущности, одна из центральных проблем современности — революционная человечность, революционный гуманизм.

От вступления, являющегося эпилогом, до последней главы романа проходит противостояние двух фигур: Андрея Старцова и Курта Вана.

«— Значит, самое большое в твоей жизни за эти годы — любовь?

Андрей сказал:

— Да.

И, погодя опять несколько минут, в застывшей ночи, в темноте произнес Курт:

«А в моей — ненависть».

Вот так — без компромиссов. Или-или! Кто не с нами, тот против нас, Курт резко осуждает своего друга: