Города в полете

Амальфи без труда удалось уговорить священников предоставить в его распоряжение ракетное подразделение. Они с большой радостью встретили предложение посланцев Великой Эры преподать отступникам из города–бандита предметный урок. Вообще у Амальфи зародилось подозрение, что хотя в непроницаемом лице Мирамона мало что можно было прочесть, их ответ был известен ему заранее, а необходимость получить разрешение он выдумал исключительно из желания еще раз усадить пришельцев–Бродяг в вонючую таратайку и понаблюдать за их лицами по дороге к Храму. Так или иначе, неудобства от этой поездки показались Амальфи куда большими, чем во время первого переезда.

Пилот нажал ногами на педали, палуба стала подниматься. Металлические руки обняли голову Амальфи, прижав к лицу дыхательную маску. Сквозь наполненный влажным туманом воздух он вглядывался в джунгли, под невероятным углом уходящие вдаль. Над деревьями промелькнул и исчез длинный и тонкий объект. Амальфи услышал пронзительный нечеловеческий визг, перекрывший даже шумное солирование ракеты.

Ракета металась из стороны в сторону. Извиваясь и бешено вибрируя, она неслась над деревьями. Никогда в жизни Амальфи не чувствовал себя таким беспомощным, пение ракеты действовало ему на нервы. Появились новые, непонятного происхождения звуки. А может — это он сам просто брюзга. Где–то рядом произошел взрыв. Амальфи отчетливо слышал этот характерный звук. Взрывы в городе были делом привычным — этого требовала работа по добыче ископаемых. Но следующий протяжный, повторяющийся звук оказался совершенно необычным. Он напоминал дребезжание бешено вибрирующего сверла: с совершенно невероятным жизнерадостным воплем в воздухе пронесся какой–то невидимый объект.

Амальфи с удивлением заметил, что корпус ракеты вокруг него испещрен мелкими отверстиями. Врывающийся сквозь них воздух свистел, словно флейта. С ужасом он наконец осознал, что причудливые звуки — и дребезжание, и скрип, и странные выкрики — все это исходило от снарядов, которые изрешетили ракету, угрожая ему смертью.

Кто–то тряс его за плечо. Амальфи опустился на колени, протирая глаза, словно скованные холодом.

— Амальфи! Амальфи! — голос, звучавший у самого уха, казалось, зародился где–то в парсеке от него. — Да соберись ты, быстро! Они сейчас собьют нас!..

Рядом прогремел еще один взрыв, отбросивший Амальфи на палубу. Демонстрируя невероятное упорство, он вскарабкался по стене и пробрался к смотровому окну. Через разбитое стекло он разглядывал мчащийся ему навстречу город. Внезапно Амальфи ощутил приближение тошноты: онианский город–бандит исчез, отгороженный от него паутиной слез. Немного оправившись, мэр снова уставился вниз. Город проплывал мимо еще раз; Амальфи пытался определить, какое из зданий защищено лучше других, а затем, решившись, указал на выбранный им объект.

Ракета, сбросив хвостовое оперение на ближайшие облака, носом вперед устремилась вниз. Амальфи повис, уцепившись за край выбитого окна. Из порезанных пальцев брызнула кровь; подхваченная потоками воздуха, она, словно туман, окутала его лицо.

— Давай!

Никто не слышал, только Хэзлтон заметил его жест. Волна чистейшего света прорвалась в накренившуюся лицом вниз кабину через экран, отгораживающий ее от двигателя. Фиолетово–белый свет этого беззвучного взрыва едва не ослепил Амальфи, несмотря на то, что он спрятал глаза, опустив голову. Он почувствовал световой удар, обрушившийся на плечи и грудь. Да, на этой планете он теперь точно не заболеет: каждая молекула гистамина в его крови в это мгновение прошла интенсивную детоксикацию.

Ракета, рыская, металась из стороны в сторону, пока, наконец, пилот не подчинил ее себе. Шум орудий затих, его словно отрезало в момент вспышки.

Онианский город–бандит ослеп.

Шум двигателей также стих, и Амальфи, возможно, впервые в жизни, ощутил, сколь болезненной и пустой может быть тишина. Ракета, сильно накренившись, скользила вниз; воздух вокруг нее угрюмо стонал.

Прямо впереди резко нырнула вниз еще одна ракета, управлял которой Кэррел. Установленные на ней портативные мезотронные пушки открыли беспощадный огонь, выкосив в джунглях узкий проход, — города–бандиты не имели вокруг себя свободной от растительности полосы.

Не успела ракета остановиться, как Амальфи и наспех собранный небольшой отряд его города–Бродяги и ониан выскочил из нее и, увязая в грязи, направился к вражескому городу, из которого доносились слившиеся воедино бесчисленные человеческие крики. Жители Фабр–Суита, обезумевшие от страха, что все они каким–то ужасным, непонятным образом в один момент ослепли навсегда, вопили, охваченные неудержимым гневом и печалью. Амальфи не сомневался, что некоторые из них действительно больше никогда не увидят солнечного света. Те, кто имел несчастье смотреть в небо в тот миг, когда вся мощь ракетного двигателя выделилась в форме видимого света, вряд ли когда–нибудь снова прозреют.