Городские истории

– У вас кот британец, у него паук. Чувствуете разницу!

– Ему это идет! – звезда обернулась и посмотрела на Гордея. Тот заметил это и улыбнулся нам. – И все-таки… Как зовут? – Звезда истребляла меня и моего друга дерзкими взглядами.

– Гордей.

Звезда обомлела и еще раз посмотрела на Гордея.

– Потрясающе… – звезда достала телефон. – Надо записать, а то начнешь рассказывать и не вспомнишь! Давайте поступим так. Вы ему передайте мое предложение, и пусть он подумает, а я позвоню.

– У вас есть возможность сделать это самому. Он же здесь.

– Я не смею… – клиент, как женщина, потупил взор. – Итак, договорились?

– До встречи и до звонка!

Звезда осторожно понесла свою «напомаженную голову» к выходу.

Свободное время! Я заглянул в Натальино царство. Ее спина согнута в каком-то неудобном положении, она вещала что-то в телефон. Пошел к Гордею.

– Тебя сейчас сватали.

– В смысле?

– В смысле, тебя хотели видеть рядом с собой на сцене.

– Чего делать?

– Стоять.

– Просто стоять?

– В том и дело! Красиво стоять надо.

– Делать я этого не умею и учиться не буду.

Мы хлопаем друг друга по рукам.

– Как паучок?

– Вот… – Гордей двигает по столешнице фотографию. На ней запечатлен в увеличенном размере паук. Чучело, вам скажу, еще то! Весь из пластинок и торчащих волосков. Фу… Я собрался сказать: «Какая гадость!» Но не успел.

– Посмотри, как он глядит на нас. Прямо на нас. Глаза добрые. Мы его накормили, и он нам доверяет.

Я вгляделся. Действительно, паук смотрел прямо мне в глаза, и выпуклые экраны глаз добрые.

– Что с креветкой?

– Так нет ее. Он на пол ее скинул.

– Скинул, значит, несъедобно для него.

Наталья взяла трубку зазвонившего телефона.

– Лавр! Это вас.

Как мне нравится эта ее фраза! Мы долго думали, как она будет ко мне обращаться в присутствии клиентов. Лаврентий? Длинно и несуразно. Лавр! Самое то! И обязательно на «вы».

– Больше не пугай моего паука своими съемками.

– Чего это он твой?

– В моем доме живет мой паук.

– Я его принес на себе, ты сам сказал, значит, он мой.

Наталья махала рукой и гримасничала, требуя меня к телефону.

– Сходи и купи рамочку для фотки. Повесим здесь.

Гордей радостно воспринял мою просьбу и выбежал из парикмахерской. За стеклом витрины день раскрывал глаза. Разлапистые, как лопухи, снежинки шлепались о землю, о головы прохожих. В них столько было сейчас холодной воды, что у меня пошли мурашки по телу. Все-таки как хорошо иметь свой дом!

– Здравствуйте, Лавр! Скажите, а Гордей с вами? Вернее, у вас?

Я узнал голос Лисенка. Все внутри меня скукожилось.

– Здравствуйте. Гордей не со мной и не у меня. Чем могу вам помочь?

В телефоне подумали, взвесили ситуацию и тон моего голоса.

– Тогда сделайте мне укладку.

– Для вас все что угодно.

– Я подъеду?

– В половине четвертого я смогу уделить вам время.

– Я согласна, – радостно объявляет Лисенок и делает отбой.

– Она?

– Она.

– Да. Запиши. Укладка. Ей нужен Гордей. Надо куда-то спихнуть…

– Давай я попрошу его сходить ко мне и повесить дверцу у шкафа на кухне. Вчера оторвалась. Напугала…

У меня шевельнулась ревность в груди. Это что еще такое?!

– Ты понял? – Наталья помахала рукой перед моим лицом. Я задумался.

– Да понял я, понял. Меня ты не попросила бы об этом… Почему?

Наталья таращилась на меня.

– Ты занят всегда.

– Только поэтому? Если бы не был занят?

Видимо, Наталью насторожили мои вопросы и тон, с каким я их проговаривал. Она мягко кинула мне в лицо белоснежный подголовник с кресла и пошла в свое царство.

– Я просто хотела помочь тебе, – раздалось оттуда.

Вернулся Гордей. Не говоря ни слова, направился к стойке, не снимая куртки принялся разбирать рамку и вставлять в нее фотографию паука. Наталья вынесла две тарелки. В каждой лежало по куриной ножке, штук десять оливок, половинка болгарского сладкого перца и так модный и популярный сейчас стебель сельдерея. Раскрученный бренд.

– Налетай, мальчики! Сейчас хлеб принесу.

Уставилась на паука.

– Реально паук? Ваш?

– Наш, – в два голоса ответили мы.

– Он глазками так хорошо смотрит.

– Видишь, женщина и то заметила.

– Но в целом гадость, – добавила Наталья.

– Не говори так!

– Он не слышит.

Наталья принесла еще салфетки, вилки, хлеб.

– Что тут есть при помощи вилки? – спросил Гордей.

– Все и ешь. Гордеюшка! У меня оторвалась дверца кухонного шкафа дома.

– Все сделаем, – сказал Гордей.

– Мы сегодня допоздна с Лавром будем работать, а после работы, сам знаешь, уже ничего не хочется.

– Понял. Нужно сделать в рабочее время.

– Часика в три и съездишь, да?

– Я и сейчас могу. Вот съем все… После трех темнеть будет уже.

Наталья повернула лицо в мою сторону. Дернуло же ее так рано начать разговор об этом. Теперь его не затормозишь.

Дверь в парикмахерскую открывается, и заходит Лисенок. Он небрежно несет на руке рыжую курточку с рыжей опушкой. Рукав курточки, как и в прошлый раз, волочится по полу. Водитель следует за ней и пытается поднять рукав. Лисенок отмахивается от него, как от мухи. Когда водителю удается это сделать, Лисенок с досадой кидает в него всю куртку, и тот выходит из парикмахерской.

– Достал! У туалета готов стоять, общественного. Правда, я там и не бываю.