Гороскоп птицы Феникс

Девочка в школе более не показывалась, ее перевели в другое учебное заведение. А Варваре Филипповне директор вскоре сказал:

– Лучше вам уволиться по собственному желанию.

– Почему? – не поняла Нерлина. – Ничего плохого я не совершала.

– Родственники тех, кто погиб в школе, в том числе Лариса Шляпина, требуют, чтобы вы покинули наше учебное заведение, – пояснил директор. – В противном случае они грозят огромными неприятностями, у Ларисы много влиятельных знакомых, она легко до министра дойдет.

– В чем меня обвиняют? – возмутилась Варвара. – Какой-то псих отравил конфеты, продававшиеся в магазине, надо ловить этого сумасшедшего, а не бросаться на женщину, которая ничего общего с преступлением не имеет.

Игорь Михайлович взял со стола лист бумаги.

– Лариса утверждает, что Наталья Якименко пыталась соблазнить покойного Евгения Олеговича.

– Окститесь! – разозлилась классная руководительница. – Малышке десять лет, она понятия не имеет, чем мужчина с женщиной занимаются в спальне.

– Нынешняя молодая поросль развратна с пеленок, – отрезал директор. – На днях на совещании нам сообщили, что в трех гимназиях есть беременные ученицы в возрасте от одиннадцати до пятнадцати лет.

– Жена покойного сумасшедшая, вы же знаете, как она себя ведет. Правда, не все вам доложили, – отбрила Нерлина. И рассказала, как Лариса поступила с Ольгой.

– И все же советую вам уйти, – не дрогнул директор. – Это же вы коробку на столе в учительской оставили, из-за вас люди погибли.

– Из-за меня? – закричала Варвара. – Забыли, что шоколад Якименко подарила?

– Она уже покинула нас, – ответил Игорь Михайлович.

– Вы умалишенный! – взвилась Нерлина. – Ни ко мне, ни к девочке у следствия претензий нет!

– Конечно, – согласился директор, – десятилетний ребенок не подлежит наказанию. И вы вроде как ни при чем. Но тем не менее кто коробочку-то на стол водрузил? Все вас убийцей считают…

Варвара Филипповна прервала рассказ и взглянула на меня.

– Слышали когда-нибудь подобный бред?

– Да уж, действительно бред, – кивнула я. – И вы уволились?

– Сначала-то отказалась писать заявление, – поморщилась бывшая учительница. – Резко ответила: «Это произвол». Но Игорь Михайлович сумел от меня избавиться. Дело в том, что в день смерти педагогов или на следующий, уж не помню точно, в школе произошла кража. У двух мальчиков из класса Якименко утащили всю одежду – куртки, брюки, пуловеры. Дети занимались в школьной секции дзюдо. Они переоделись в форму и ушли в зал. А поскольку школьный гардероб запирается в шесть вечера и уборщица, которая за него ответственна, домой уходит, ребята унесли в раздевалку свою верхнюю одежду. Короче, у них только ботинки остались. А я, как на грех, была дежурным педагогом. Если бы ничего не случилось со Шляпиным и другими, я вплотную занялась бы кражей. Но у меня просто сил не нашлось. Потом прибежали мамаши, орали в учительской: «Что за безобразие? Дети сидели в вестибюле, нам никто не позвонил! Как вам не стыдно? Развели воров! Оплачивайте украденное!» Я начала извиняться, объяснила им: «У нас трагедия. Скончалось несколько педагогов». Но родительницы вопили еще пуще, им было плевать на смерть учителей, они требовали компенсацию морального и материального ущерба. В конце концов бабы помчались к директору. То-то он обрадовался! Вызвал меня и прямо при истеричках заявил: «Варвара Филипповна, вы проявили черствость и равнодушие к мальчикам. Это недопустимо. Учитывая вашу до сего дня безупречную работу, предлагаю прямо сейчас написать заявление об уходе по собственному желанию. Или уволю по статье, а мамочки на вас в суд подадут». И что мне оставалось делать?

– Не повезло вам, – вздохнула я.

Глава 31

Едва я села в машину, как раздался звонок Макса.

– Ты где? – спросил муж. – Почему не отвечаешь?

– Беседовала с бывшей учительницей Наташи, выключила у трубки звук, – ответила я и рассказала, что узнала от Нерлиной и ее подруги-соседки.

– Хм, интересно… – протянул Вульф. – Помнишь, Никита говорил нам про то, как какая-то сумасшедшая напала на Якименко в кафе в день празднования юбилея Рыльского-старшего? Ну-ка погоди… сейчас, сейчас… Ага, вот! По словам Волкова, безумного вида женщина, которую никто не знал, орала: «Ты Женю убила! Ты!»

– Шляпина звали Евгений Олегович, – подсказала я.

– Странно, однако, – заметил Макс. – Помнишь, как в сентябре бывшие твои однокурсники по консерватории гуляли в ресторане?

– Конечно, – ответила я. – Куратор нашего курса Коткина отмечала столетие. Ради такого юбилея даже я решила пойти на тусовку. Эсфирь Наумовна на редкость умный, талантливый человек, она до сих пор преподает. А почему ты вдруг об этом заговорил?

– Не забыла свое впечатление от встречи с друзьями студенческой юности? – спросил муж.

На меня напал смех.