У этой книги очень точное название, емко выражающее и нравственный опыт автора, и особенность его отношения к миру.

У автора этой книги есть естественное чувство соразмерности, свойственное подлинным поэтам. Стихи ее гармоничны и точны, и точка зрения в них, да и сам выбор тем — своеобразны.

Да, Наталья Галкина, как это видно по ее стихам, — горожанка с явно выраженной пропиской в городе Ленинграде. Здесь ее приземленность и прилагательность. Здесь ее судьба и отправная точка ее поэтических поисков.

Она окончила здесь Мухинское училище и работает художником-конструктором в одном из научных институтов. Это ее профессия, ее ежедневный труд.

Поэзия живет рядом с ее профессией как состояние души.

Ее стихи беспокойны, и запечатленная в их образной вязи природа как бы соединяет воедино поле и лес с каменными площадями города, раздвигая пространственность мира, так необходимую для современного человека. В них выступает на первый план явная тенденция современной архитектуры — встроить новое здание человеческой мысли в естественный мир природы, не меняя ее первозданной поэтической сути. Эта попытка существенна и необходима, она диктуется самой жизнью.

Строй стиха этой книги прост и четок, слово выверено; это, наверное, идет от стройности линий, перспектив нашего города, потому что в самой конструкции стиха присутствует его воздух, его сдержанная благородством страсть.

Человеческой душе, живущей в замкнутости камня и стекла, так необходима зеленая перспектива леса и травы, их свежая нетронутость, а муза этой книги задумчиво идет босиком по росистому берегу июля в легком запахе цветущей медуницы.

М. Дудин20 июля 1973 г.

I

«Здравствуй детство, ты ко мне зашло...»

* * *

Здравствуй, детство, ты ко мне зашлоНавестить и вновь одну оставить?Я — как птица, я как на крылоОпиралась на тебя, взлетая.Дорогое, времени в обрез,Всё дела, всё тороплюсь куда-то.Хочешь, в воскресенье съездим в лес?Хочешь, купим двух щенят кудлатых?Мне еще придется постареть!Уж тебе я рада и не рада.Только с мира вечно не стеретьГолубых твоих веселых радуг.Даже слез сентиментальных нет.Милое, иди из дней горящих,

Будешь на меня за далью летКарие глаза свои таращить.

«А мы и вправду на крыльце сидели...»

На златом крыльце сидели...

Считалка

* * *

А мы и вправду на крыльце сидели,Мы семечки сурово, долго ели.И кто бы нас спросил — кто мы такие?А что бы мы ответили ему?Сапожники босые и портные,Забывшие иголки на дому.Крапивой обожженные колениИ солнцем обожженные носы,

Мы по уши в черемуховой пенеИ в разноцветных крапинках росы.Тонули на дырявой плоскодонке,Собаки наше слушали вранье...И каждого ждала судьба в сторонке,И семечки плевали мы в нее.

«Не остыли эти сани...»

* * *

Не остыли эти саниПосле нашего тепла,Ночь за дверь, окно в тумане,Кот поет, и печь бела.Вышиты крестом и гладьюВ доме каждая стена,Пахнут круглые оладьи,

За геранями — луна.Мы еще куда-то едем,Нас прибило вьюгой в дом,А за озером медведиПо берлогам под кустом.Постепенно выпит с чаемРазговор — до дна, вполне.Мы, себя не замечая,Растворились в простыне.Затихает шорох всякий,Замирает каждый жест,Снег клубится, спят собаки:Альфа, Икса, Леди, Джемс.

Золушка