Горсть спелой земляники

Костик выдвинул новую идею:

— А давайте водомеркам поменяем воду в бочке, а? А то она у них какая-то мутная и пахнет. А мы им чистой и свежей из колодца натаскаем!

Наташка фыркнула:

— Только кому от этого польза, Костик? Уж если делать что-нибудь, то особенное, чтобы взрослые заметили и оценили, а не только водомерки. Вот, например, моя бабушка смородину моет сейчас, а вечером будет варенье из неё варить.

— И что нам с этого варенья? — спросила я.

— А то! Мы можем его сварить сами, пока она занята другими делами! А когда она соберётся, варенье уже будет готовенькое на столе в банках стоять! — победно сообщила Наташка.

— Вот это да, Наташка, вот это ты здорово придумала! — закричала я от радости. — Это же самое настоящее доброе дело!

— А ещё мы можем трактористам помочь! Они как раз начали поле перепахивать, — важно произнёс Костик. — Пока они после обеда будут отдыхать в своей палатке, я проберусь в кабину трактора и спашу им хоть всё поле сразу!

— А ещё мы можем прополоскать в речке бельё, которое стирает моя бабушка! — внесла я своё предложение. — И напоследок покрасить ведро и поменять воду водомеркам!

План добрых дел был готов.

И мы начали действовать!

Сначала мы решили сварить варенье. Ну, как сварить… Поставить кастрюлю на плиту, чтобы варенье потихоньку само варилось, а к вечеру мы бы уже готовенькое разложили по банкам.

Бабушка Наташки полола в огороде грядки и ни о чём, конечно, не подозревала.

Мы пробрались к ней на кухню, нашли огромную кастрюлю и положили в неё ягоды, которые сушились на подоконнике.

— Наташка, тащи песок! — скомандовал Костик. — А я пока газ включу.

Наташка полезла в шкаф и вытащила оттуда крошечную хрустальную вазочку, на дне которой оказалась горстка сахарного песка. Она высыпала всё в ягоды, размешала ложкой, лизнула её и сморщилась:

— Фу, какая кислятина!

— Конечно, кислятина! — сказала я. — Моя бабушка засыпает песком все ягоды, когда готовит варенье. А ты сколько положила? И хочешь, чтобы там сладко было? Неси ещё песка!

— Думаешь, я знаю, где его бабушка держит? — пробурчала Наташка и открыла у кухонного шкафа нижние дверцы. Там стояло много больших и маленьких пакетов с разными крупами, макаронами, пряностями и другими штуками.

— Так вот же песок! — крикнула я и показала на огромный белый пакет. — У нас дома точно такой же! Костик, бери его и сыпь весь в кастрюлю.

Костик подхватил пакет, высыпал всё содержимое в ягоды, поставил кастрюлю на плиту и закрыл её крышкой.

— И сколько оно должно вариться? — подозрительно спросила Наташка.

— Часа два. Или три, — уверенно сообщил Костик. — Точно не меньше.

— А может, даже и больше, — добавила я. — Как раз нам хватит времени, чтобы поле вспахать и бельё прополоскать!

— Тогда чего мы стоим и время тратим?! — возмутилась Наташка, и мы выбежали из дома.

Моя бабушка стирала бельё руками. Папа давно купил ей стиральную машину, такую же, как и у нас в городе, но бабушка её не любила. Она любила всё делать сама — нагревать воду на газовой плите, замачивать с вечера бельё в тазиках, потом весь день стирать его в корыте на стиральной доске, полоскать на речке, развешивать на улице, а к вечеру снимать с верёвок свежие хрустящие простыни, наволочки, рубашки и платья.

Мы с Наташкой и Костиком, как партизаны, пробрались во двор. Таз с бельём стоял на тележке. Это означало, что бабушка уже постирала его и собиралась везти на речку полоскать.

Мы тихонечко выкатили тележку со двора и уже через пять минут были на берегу. Я вытянула из таза какую-то тряпку белого цвета и помчалась с ней на мостик. Бросила с него тряпку в речку, нагнулась и стала её трясти во все стороны. Тряпка вдруг расправилась и превратилась… в огромную простыню. Дёргать из стороны в сторону её стало тяжело, но я не сдавалась.

Мои друзья тоже уверенно полоскали бельё: Костик — какой-то огромный белый купол, а Наташка — то ли трусы, то ли носки.

Я краем глаза посмотрела на них, а простыня в этот момент совсем отяжелела и словно камень стала опускаться на дно.

— На помощь! — закричала я друзьям. — Моя простыня тонет! Сама я не вытащу!

— А зачем ты брала её? — пискнула Наташка. — Взяла бы, как я, носок, и никуда бы он от тебя не делся.

Я смотрела в воду: простыня почти опустилась на дно.

— Наташка, я у тебя не совета прошу, а помощи! Подержи меня за ноги, пока я простыню со дна сгребу! Пожалуйста! — стала умолять я её.

Но она как не слышала. Полоскала носок двумя пальчиками и смотрела куда-то вдаль.

А простыня, между прочим, уже лежала на дне речки, я держала её лишь за крошечный уголок, который вот-вот норовил выскользнуть из моих рук, словно золотая рыбка. Я изо всех сил тянула за него простыню назад. Но она не тянулась — как будто её что-то держало на этом проклятом дне!

Я по пояс свесилась с моста в воду и ловила гадкую тряпку и так и сяк, но без толку!

— Наташка, помоги Сане быстро! — завопил Костик. — Ты что, не видишь, что она сейчас в речку свалится?!