Гоша Каджи и Венец Гекаты

Осторожность в движениях у парнишки присутствовала по необходимости. Раскисшая тропинка превратилась в сплошную полосу препятствий. Один неверный шаг, и запросто можно скатиться далеко под откос. Узенькая тропинка от места жительства пернатых до ворот Хилкровса вилась вдоль стены, одним своим краем тесно прилепившись к вековой замшелости замка, как оказалось, в некоторых местах уже потрескавшейся от старости. А другой край дорожки полого съезжал вниз по склону, беспорядочно утыканному редким низкорослым кустарником. В том месте, где спуск заканчивался, переходя в равнину, чернел безлистной стеной запретный Сумеречный лес. Укатиться в него кубарем Каджи вовсе не мечтал, тем более из-за собственной неосмотрительности. Вот и крался парнишка вперед с максимально возможной осторожностью, внимательно смотря себе под ноги.

Сумерки уже в полную силу хозяйничали в округе. Наверное, по этой причине Гоша совсем не заметил темную невзрачную тень, стремительно промчавшуюся от одного из кустов и материализовавшуюся позади него на расстоянии вытянутой руки. Рука тут же не замедлила лечь Каджи на плечо, намертво впившись твердыми, как камень пальцами в живую плоть парнишки, разворачивая его лицом в обратную сторону. Даже через толстую ткань утепленной мантии и прочую одежду чувствовалась мертвенная холодность прикосновения, словно тот, кто схватил Гошу, пролежал вмерзшим в ледник минимум пару веков. А может быть, он просто на этой промозглой сырости подкарауливал свою жертву с самого утра, притаившись в ненадежном убежище среди чахлой поросли склона.

Каджи от внезапно нахлынувшего дичайшего приступа страха захотелось заорать во все горло: «Спасите-помогите-караул-убивают-грабят-кто-нибудь-ау-чтоб-вас-всех!!!». Но одного только хотения оказалось недостаточно. В горле резко пересохло, язык намертво приклеился к небу, а воздух из легких тихо и незаметно слинял, пока не поздно. Да и саму грудь словно стальным корсетом так жестко стиснуло, что ни вздохнуть, ни пер…, извините, выдохнуть.

— Где он?! — зловеще просипела тьма, голос которой показался парнишке смутно знакомым. — Я чувствую, что он где-то здесь, совсем рядом. Отвечай!

И вовсе не тьма разговаривала с Каджи. Это у него от ужаса свет в глазах померк ненадолго. А теперь вот замелькали разноцветные, по-мультяшному примитивные круги, вскорости сменившиеся россыпью звездочек вперемешку с искрами. И лишь затем Гоша постепенно стал возвращаться в реальность. Его сердце не замедлило тут же рвануть галопом вскачь, разгоняя дефицитный адреналин до каждой самой захудалой клеточки.

Темная фигура тем временем уже плюхнулась вниз, опустившись на одно колено. Теперь их лица оказались почти на одном уровне. Скитальческая жизнь изгоя почему-то почти не отразилась на внешности князя Хаша. Нет, естественно, что вампир выглядел несколько усталым, самую чуточку потрепанным и малость обветшалым, если допустимо так выразиться о живом существе, — в этом не сомневайтесь, про них врут слишком много. Никакие они не живые мертвецы, просто национальность у них такая, вампирья. Вроде как у нас — русский, там, или черкес, али узбек. Вас же не удивляет, что мы немного отличаемся друг от друга? Ведь еще совсем недавно продвинутые

америкосы загибали про русских, что они, дескать, на медведях не то верхом ездят, не то женятся на них. И им порой даже верили…

Но приобретенную за длинные века жизни величественную ухоженность, укоренившуюся в привычную повседневность, вытравить никаким гонениям не под силу. Князь был гладко выбрит, отчего его бледная кожа человека, привыкшего вести ночной образ жизни, и впрямь кому-то могла показаться в потемках безжизненной. Да и само лицо, отученное дворянским этикетом бурно выказывать эмоции, запросто сошло бы за мертвую бездушную маску. А уж о черных провалах бездонных глаз, похожих в нынешнем прищуре, с которым Хаш вглядывался в Гошу, на отвесные горные ущелья, — и говорить нечего. Глубокие, холодные, страшные.

Вот только Каджи знал каков предводитель клана Старгородских вампиров на самом деле. А потому и приметил, что на самом дне ущелий глаз мерцает отблеск костра, разведенного там одиноким путником. И значит, не такие уж они холодные, страшные и безлюдные, какими хотят выглядеть. Под глазами едва заметны внимательному наблюдателю темные круги озабоченности на бледной коже. Очень похоже, что князь последние дни жутко экономил на сне, что было совсем не хорошо и вызывало тревогу за его здоровье. Губы вампира на один краткий миг дернулись уголками в попытке улыбнуться приятелю, но он силой воли погасил сие баловство в зародыше. Не место и не время лыбиться как майская роза на весеннем солнышке. Тут такое творится вокруг!