Господь

Когда мы слышим о торжественном вступлении Иисуса в Иерусалим и о том, как Он словом и делом подтверждает Свою волю быть признанным как Мессия, то ждем, что Он будет за это бороться. Но последующий текст приводит нас в изумление. Как охарактеризовать поведение Иисуса в эти дни? Что, собственно, Он делает? Борется ли? Да, конечно. Он не отрекается. Он до конца не отступает от Своих притязаний. Более того, вплоть до конца существует и возможность того, что Он будет услышан. Царство все еще может прийти. Вожди еще могут принять Его, народ может к Нему обратиться. Но Он видит, что фактически решение уже принято и что Его путь ведет к смерти. Он не борется за то, чтобы привлечь народ на Свою сторону или повести за Собой его руководителей. Но Он и не ждет пассивно, пока решится Его судьба. Что же, собственно, делает Иисус?

Пожалуй, можно сказать так: Он доводит до конца то, что Ему поручено. Все время Он говорит то, что должно быть сказано. Вновь и вновь Он свидетельствует. Постоянно повторяет то, чего желает Бог. При этом у Него нет заранее установленного плана. Всякий раз Он исходит из ситуации. Он не старается ускользнуть, но и не нападает; не уходит от борьбы, но и не суетится, пытаясь одержать победу. Он завершает Свое дело и об окончательном завершении скажет перед смертью: «Совершилось!» (Ин 19.30). Отсюда насыщенность этих дней, их сила, их решающее значение, а вместе с тем и своеобразная тишина. Что-то выясняется. Что-то предельно важное проступает со всей четкостью.

В этой связи особое значение приобретают некоторые сцены, тесно связанные между собой. В ходе их ставятся четыре вопроса. Но истинный их смысл становится понятен лишь с учетом того, кто спрашивает, как спрашивает, какой получает ответ и как он воспринимается.

Вечером того дня, когда Иисус вступает в Иерусалим, Он не остается в городе, а возвращается в Вифанию. На следующее утро Он опять приходит в храм. Далее сказано: «И когда пришел Он в храм и учил, приступили к Нему первосвященники и старейшины народа, и сказали: какою властью Ты это делаешь? и кто Тебе дал такую власть? Иисус сказал им в ответ: спрошу и Я вас об одном; если о том скажете Мне, то и Я вам скажу, какою властью это делаю. Крещение Иоанново откуда было: с небес, или от человеков? Они же рассуждали между собою: если скажем: „с небес“, то Он скажет нам: „почему же вы не поверили ему?“ А если сказать: „от человеков“, – боимся народа; ибо все почитают Иоанна за пророка. И сказали в ответ Иисусу: не знаем. Сказал им и Он: и Я вам не скажу, какою властью это делаю» (Мф 21.23-27).

Вопрос сам по себе оправдан. Должностные лица, ответственные за народ и за доверенное ему Откровение, имеют право и обязаны спросить, каковы полномочия Того, Кто выступает с такими притязаниями ответ, видимо, уже готов. Как это уже было раньше Иисус мог бы указать на пророчество: «Исследуйте Писания: ибо вы думаете через них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне» (Ин 5.39). Если бы они тогда спросили, как Он докажет, что в Писаниях говорится о Нем, то Он мог бы сослаться на чудеса. Но по этому поводу они уже заявили, что Он творит их противозаконно, в субботу, следовательно, не Духом Божиим (Мф 12.10)

, что они совершаются сомнительным образом и поэтому лишены доказательной силы, как в случае со слепым в Иерусалиме (Ин 9.16), и даже что они осуществляются сатанинской силой – а потому служат доказательством против Него (Мф 12.24). Таким образом, поставленный вопрос уже предвосхищает ответ. Каждый вопрос или поддерживает Того, Кого спрашивают, или обращается против Него – от этого зависит и характер ответа. В данном случае вопрос преследует только одну цель: доказать, что Он неправ.

Иисус видит это, поэтому Он и задает встречный вопрос: откуда было Иоанново крещение – с небес или от людей? Иоанн был последним пророком и как таковой свидетельствовал об Иисусе. Что он был чист, что его уста служили чистым выражением Духа – этого никто не может оспаривать. Чему он учил, как жил, как умер – все это всем известно. Значит, на вопрос может быть дан только один ответ, – как же отвечают они? Они размышляют, как бы ответить поумнее, и уклоняются. Они вообще не вступают на ту почву, на которой стоит Иисус, а замыкаются в своей воле, в земном, в политике. Они вообще не подпускают к себе тот уровень, то задание, ту реальность, которые имел в виду Иоанн и имеет в виду Иисус.