Господа офицеры! Книга 2 (СИ)

Сделали два дневных перехода. Ночевали в станицах Мечетинской и Егорлыцкой. Егорлыцкая была последней станицей на территории Войска Донского. Здесь тоже стояли два дня, главнокомандующий всё ещё не терял надежды привлечь донцов Попова к совместному походу. Конница Гершельмана организовала засаду и хорошенько вломила отряду красных, попытавшемуся организовать преследование. Пулемётами положили больше сотни. В Егорлыкской армию никто не тревожил. Железную дорогу тоже перерезали, выставив на станции Атаман, расположенную рядом со станицей, заслон из Технической роты.

Девятнадцатого числа посыльные от Попова принесли известия, что Войсковой Атаман генерал Назаров, Председатель Донского круга Волошин и ещё несколько казачьих генералов расстреляны большевиками. Волошина убивали дважды, после неудачного расстрела забив прикладами выжившего в черте города.

Следующей на пути была Лежанка. Село числилось уже в Ставропольской губернии. Ясно, что предстоял бой. По донесению разведки, там находились части 39 -й дивизии красных. Сколько? Выяснить точно не удалось. Много и с артиллерией.

Корнилов сказал просто: — Лежанку надо взять!

Авангард тот же самый: Офицерский полк, батарея Миончинского, Техническая рота.

Ударили по авангарду ещё на подходе. В небе начали рваться дымки шрапнели, но красные мазали, пускали "журавлей", вся картечь летела мимо колонны, ползущей по дороге. Села ещё не было видно из-за гребня холмов, только колокольня.

— Ротные к генералу! — прошёл приказ по колонне и командиры побежали к сидевшему на коне генералу Маркову. Через минуту вернулись назад, полк стал разворачиваться. Справа от полка двинулись корниловцы и чехи — они обойдут село с фланга, если не удастся сбить большевиков с моста, освобождая путь для обозов.

— Разворачиваемся правее дороги! — кричал Плохинский, показывая направление рукой. Четвёртая рота, шедшая авангардом, откатывается влево, вторая будет наступать вдоль дороги, а третья справа от первой.

По команде взводного растянулись в колонну по одному и побежали вправо. Растянулись в цепь, развернулись в сторону села. Лежанки ещё за холмами не видно. Пётр повертел головой, наблюдая как полк разворачивается для атаки. Расчёты покатили ротные пулемёты. Четыре пулемёта — это вполне достаточно, чтобы поддержать атаку.

— Вперед! — командует подполковник Плохинский, увидев, как слева махнул рукой с зажатой трубкой полковник Тимановский, подавая сигнал к началу выдвижения на рубеж атаки. Помощник Маркова довольно бодро зашагал впереди взвода поручика Крома по дороге к мосту, опираясь на свою толстую палку.

Взобрались на гребень холмов.

— А далеко ещё до села, версты две, не меньше! — сказал стоящий слева от Петра прапорщик Озереев.

— Будем реку переходить, держись ближе, там может быть глубоко, — откликнулся Аженов.

Серый склон, поросший прошлогодней травой, стена камышей у берега, речка, за ней вторая стена камышей, потом огороды, заросшие бурьяном, позиции красных у околицы и село, раскинувшиеся на нескольких холмах. Картинку дополнял деревянный мост через реку, соединявший два куска чёрной раскисшей дороги.

Взгорок с которого спускался Аженов подсох, да и прошлогодняя трава не давала проваливаться в землю и не скользила под сапогами. Красные, как увидели офицерские цепи, открыли ружейно-пулемётный огонь, выдавая свой страх. С такой дистанции могла попасть только случайная пуля. Офицеры шагали молча, даже не снимая винтовки с плеча. Пулемётчики, пройдя с версту, остановились. Ближе им было подходить не резон — камыши закроют всю видимость. Резанули сразу по другому берегу, ударив красным у моста во фланг. Вмиг заткнули пулемёт большевиков, затеявший стрельбу по Тимановскому и взводу поручика Крома.

Пули начали свистеть чаще. Ударила батарея Миочинского, разрывы накрыли позиции красных на той стороне реки.

— Бегом! — гаркнул взводный, броском бросая людей к камышам. Пётр пробежал оставшиеся двести шагов за один миг. Теперь было не так опасно. Хотя пули и противника и продолжали по-прежнему срезать стебли разбивать в пух тёмно-коричневые камышовые головки, но стрельба была уже не прицельной.

— Вперёд! Раненых в реке не оставлять! — проорал Згривец и взвод в полном составе шагнул в реку. Речушка оказалась мелкой, по пояс. "Сапоги бы не оставить!" — подумал Аженов с трудом вытаскивая ноги из илистого дна. Ноги проваливались в речной ил по колено. Ледяная вода обжигала, стиснув ноги холодными тисками. Дошла до паха, всё естество сразу сжалось, стараясь запрятаться поглубже. Кто-то слева упал в ледяную воду, но тут же вскочил. Красные, наконец, увидев папахи над камышами, открыли бешенный огонь. Пули свистели гораздо выше, видно комиссары не дали команду сменить прицел. Одна пролетела у Петра прямо над ухом, он даже мотнул головой, словно отмахиваясь от назойливого шмеля. Хотелось рывком выбраться на берег, но речка не давала, цепляясь за ноги. Все двадцать с лишним шагов пришлось пройти медленно и осторожно. Слава Богу никого при переправе не задело, и никто не упал в холодную февральскую воду сбитый пулей.