Господин Гексоген

– Уж действительно, попал ты в котел вместе с головой Шептуна!.. Хороший из вас обоих холодец получится!.. – Зарецкий подкидывал очередную охапочку, которая начинала весело трещать, закипала вода в котле, из которого по плечи выглядывал Премьер и казался красным помидором, брошенным в борщ. – Я виделся с Татьяной Борисовной. Она о тебе так и сказала: «Наш котик больше не ловит мышей. У нас много других хорошеньких котиков, которые гораздо резвее. Надо внимательно к ним присмотреться».

На глазах Премьера выступили слезы:

– Вы хотите, чтобы я застрелился?.. Как офицер, не выполнивший клятвы, я могу застрелиться!.. Вам нужны пышные похороны, и вы их получите!.. Увидите, как ведет себя в подобных случаях русский офицер!

Он плакал, был похож на ребенка, который, желая досадить взрослым обидчикам, грозит им своей смертью. Это понял Зарецкий. Развеселился, добившись слез мученика. Еще порезвился немного, а потом оборвал жалобный лепет Премьера. Бесцеремонно, но дружески:

– Хватит!.. Зачем стреляться!.. Зачем увеличивать детскую смертность!.. Возьми себя в руки!.. Мы по-прежнему друзья, и никто тебя в обиду не даст… На тебе остановился выбор в ту проклятую осень девяносто третьего года. Я позвонил тебе в Парламент и сказал: «Сматывай удочки, бросай своего Хасбулатова!.. Переходи к Президенту!» Ты внял голосу друга, ушел из Парламента, и через день танки разгромили твой кабинет… Я вел тебя и буду вести!.. Успокойся!.. На-ка, возьми платок!

Зарецкий вынул из кармана платок, протянул Премьеру. Тот взял. Всхлипывая, подрагивая жирными плечами, стал утирать слезы, громко сморкался.

– Ну вот и ладно, и умница, хороший, хороший, а кто нас обидит, тому «а-та-та»!.. – Зарецкий убрал платок, пропитанный слезами Премьера. – Нет худа без добра. Политика – это искусство превращать поражение в победу. Ты можешь использовать всю эту гнусь себе на пользу. Когда я посылал этим чуркам фальшивые доллары, я умышленно обострял ситуацию, из которой мы сможем сделать рывок. Неожиданный, колоссальный, оставив позади всех конкурентов, натянув нос всем врагам! Это будет твой Тулон, твой Аустерлиц, твоя ослепительная победа!..

Премьер продолжал всхлипывать, трогал пальцами разбухший от влаги, пористый и красный, как клубничина, нос, но глаза его настороженно заблестели.

– Я тебя вел и буду вести. Ты не просто укрепишь свое положение. Не просто помиришься с силовиками, отомстив за любимого генерала. Ты станешь единственной опорой и надеждой нашего больного, изнывающего от старости Царя. Тебя, а не Мэра, которого ему подсовывает Астрос, тебя он сделает преемником. Не пройдет и трех месяцев, как ты, среди новогодних снегов и рождественских елок, будешь объявлен преемником!

Премьер настороженно внимал, поедая умными пугливыми глазками своего недавнего мучителя, который теперь превращался в спасителя. Еще подозревал в нем коварство, возможную злую насмешку. Но все больше верил в неожиданность блестящего хода, дерзкой комбинации, в которых Зарецкий был непревзойденный мастер.

– Что имеешь в виду? – тянулся к нему Премьер.

– Малая война в Дагестане. Крохотный локальный конфликт, продолжительностью не больше недели. Мы заманиваем в Дагестан чеченский отряд Басаева, в те районы, где окопались ваххабиты, столь тобою любимые. На пути чеченцев мы снимаем посты, отводим с перевала наш батальон. Даем чеченцам гарантии неприменения авиации. Подбрасываем кое-кому деньжат, на этот раз нефальшивых. Басаев входит в Чечню, и мы бьем его смертным боем. Бомбим самолетами, громим установками залпового огня, штурмуем мятежных ваххабитов и подымаем над их твердыней российский флаг. Силовики в восторге от победы, от наград и повышений по службе. Президент обнимает тебя, как сына, ибо ты спас страну от новой войны на Кавказе. Ты отомстил за Шептуна, и твои реверансы в сторону ваххабитов были лишь тактической хитростью. Ты победитель. Тебя обожает армия. Тебя боготворят патриоты. Царь Борис снимает с себя порфиру и торжественно, при скоплении народа, перед тысячами телекамер, надевает ее на твою победную голову!

– Ведь это война! – затряс головой Премьер. – Кавказ заминирован большой войной, а ты предлагаешь взорвать гранату на пороховом складе. Это большая кровь и, возможно, распад России!

– Речь идет о локальном конфликте. У нас есть специалисты по локальным конфликтам. – Зарецкий посмотрел на Белосельцева, словно только что его заметил. – Есть опытные теоретики локальных конфликтов, которые, как хирурги, делают операции на отдельном больном участке под местным наркозом. Поверь, все решит технология, военная, политическая, информационная. Я говорил с Татьяной Борисовной, и она одобряет. А что скажет Дочь, то сделает и Отец.

– За это могут судить!.. За это могут проклясть!.. – Премьер волновался, трусил и одновременно рисковал. Верил Зарецкому – и ждал от него вероломства.