Господин изобретатель. Часть III

Сижу на передней банке[20], обняв Машу за худенькие плечи, она плачет и ее бьет крупная дрожь (отходняк пришел). Артамонов и Нечипоренко деликатно отвернулись к корме шлюпки. Глажу Машу по мокрым волосам и шепчу ей в ухо всякие успокаивающие глупости, вскоре она затихает и замирает, прижавшись ко мне. Вот и борт «Орла», спустили пассажирский трап. Подъесаул кричит, чтобы сбросили одеяло или плед и вниз летит серое солдатское одеяло. Завернув Машу в одеяло как ребенка, Нечипоренко ловко, не держась за поручни, поднимается по ступенькам трапа, следом за ним я, сзади подстраховывает Артамонов. Наверху Нечипоренко передает Машу женщинам из пассажирок парохода, которые отводят ее в каюту. Нечипоренко сказал, что англичанину уже казачки начистили физиономию, купчик он какой-то, из Бомбея, так что вызывать мне его не резон. Вообще-то, к его оправданию, это он поднял тревогу, так как на палубе никого не было: ввалился в ресторан и заревел почище пароходного гудка: «Хелп, хелп» и рукой машет за борт. Выскочили на палубу, а там только вдали что-то на воде и белый круг спасательный плавает. Пароход-то сразу не остановишь и не повернешь, пока к капитану добежали, объяснили, да лодку спустили на воду, вот время и прошло. Клетчатого англичанина расспросили, он и не запирался, говорил, что он виноват, слезы лил, правда, кто-то из казачков ему фонарь под глазом успел поставить. Ну, слава богу, все благополучно закончилось и акулы не тронули (с чего бы: может, сытые после конины были, а может, здесь их территория охоты кончалась, все же к проливу подходим…). Поблагодарив казака за помощь и сопровождаемый верным Артамоновым, добрался до каюты. Денщик уже принёс мои штиблеты, что я успел скинуть перед тем, как прыгнуть за борт (штиблеты, они без шнурков, поэтому один слетел при ударе, а второй – я сам сбросил одним движением ноги). Иван Ефремович забрал мокрую одежду, я отмылся, как мог, от соли в тазу и натянул чистое и сухое. Теперь и меня некоторый «отходняк» достал, поэтому принял сто граммов коньяку – полегчало, а потом – заснул. Проснулся, когда уже стемнело. Набросил оставшуюся мундирную тужурку с кантами военного ведомства (сюртук-то я утопил) и вышел на палубу. Увидел прогуливавшегося доктора и поздоровался.

– Что, не спится, Александр Павлович? – участливо, но с некоторой долей иронии спросил наш эскулап. – Думаете, кого бы еще спасти? Теперь вы, как рыцарь, спасший красавицу от чудовищ, просто обязаны на ней жениться.

– Да я бы не против, но она ведь иностранка, да и что ее отец скажет?

– А что скажет, – отвечал доктор, – делайте ей завтра предложение, я же видел, как она на вас смотрит, согласится, и не думайте. Хватаете ее в охапку и завтра сходите вместе в Джибути. Места в отряде хватит, люди поймут. А отцу телеграмму отбить: так, мол, и так – встретила своего принца и вышла замуж, приеду в гости с внуками, твоя, как там вашу красавицу, Кэти? А, Мэри, ну это все равно…

– Доктор еще подымил своей трубкой – приобрел в Александрии британскую трубку и коробку табаку «Кэпстен» и теперь дымил, воображая себя джентльменом. А я посмотрел на тропическое небо с незнакомыми звездами. Конечно, это еще не созвездия Южного полушария, да я их никогда и не видел, тот же Южный Крест и не узнаю, а наши северные созвездия – Персей, Кассиопея, здесь ютятся около горизонта. Оказывается, пока я дрых, мы прошли Баб-эль-Мандебский пролив и теперь идем по Таджурскому заливу, утром будем в Джибути.

Проснулся рано от того, что не слышно привычного шума машины. Вышел на палубу – низкий песчано-галечный берег с коротким низким молом, около него уже маячат ржавые грузовые понтоны и лодки всех размеров, на берегу собирается толпа местных жителей, не обремененных одеждой. Белых людей пока не видно.

Пошел к капитану узнать о порядке выгрузки. Он сказал, что в Джибути мелко, поэтому к молу он подойти не может, поэтому, лошадей и тяжелые грузы придется выгружать на понтоны, которые к берегу отбуксируют лодки. Более легкие тюки с фуражом можно сбрасывать в большие лодки, туда же можно сажать людей.

Сказал, что он все понимает: груза у нас много, но «Орел» будет стоять, сколько нужно – хоть двое суток, на это у него есть приказ. Пока говорил с капитаном, с мостика заметил, что к пристани подъехала повозка, которая привезла человека в мундире и с ним около взвода туземных солдат. Капитан посмотрел в бинокль и узнал местного консула.

Я пошел в каюту переодеваться во фрак для встречи с местным начальством. На корабле уже объявили побудку и теперь все, после переклички и утренней молитвы, высыпали на палубу, смотреть на место прибытия. Я надел дипломатический мундир-фрак (полный парадный предназначен только для встречи с Менеликом) со знаками отличия статского советника, все ордена, и был уже готов съехать на берег для встречи с консулом, как вдруг заметил Машу.

– Маша, мне надо тебе много очень важного сказать, я сейчас уеду на берег и потом вернусь, через час или два, точно пока сказать не могу. Где я тебя могу найти?