Господин изобретатель

— Михаил, давайте я куплю у вас по половинной цене тридцать автомобилей, то есть, вы получите сразу 150 тысяч рублей и попрошу построить легкий, но закрытый павильон магазина-салона в центре, скажем на краю плаца Марсова поля, с помещением для показа на пять авто, конторой и складом вместимостью как раз в тридцать автомобилей и еще одним павильоном для сервис-центра на три машины с предоставлением двух механиков и инженера за ваш счет. При этом на обучение езде и специализированный сервис у меня будут эксклюзивные права (вы же этим даже не планировали заниматься). Для обучения вождению закажу у вас за две тысячи машину с сидениями без кузова и без отделки, но с двойными педалями тормоза. Также прошу выделить деньги на представительские расходы и рекламу, скажем, тысячу в месяц и дать для разъездов служебный автомобиль, сначала с шофером, где-то на месяц, а потом и сам научусь. Еще — в ста метрах от салона и других зданий построить ангар для хранения бочек с бензином, штук на тридцать-сорок с приспособлением для заправки автомобилей и поставлять мне на сервис рекомендованное вами масло и бензин в бочках с надписью — "рекомендовано производителем". За масло и бензин буду расплачиваться с вами по цене поставщика, или назовите мне вашего поставщика, я сам с ним договорюсь, что туда-сюда бочки таскать. Кстати, фирма должна иметь название — ваши заводы предлагаю назвать "АЛМАЗ" — как "автомобильные, легкосплавно-моторные и авиационыые заводы". Вот на таких условиях я могу у вас работать в качестве директора по развитию и продажам.

— Князь, это довольно неожиданно, я должен обдумать ваше предложение. А почему вы написали, что нужно уволить половину инженеров.

— Михаил, вы же видели, что половина из них, если не три четверти ничем не занята, и, пока я им схему двигателя не нарисовал, вообще какой-то ерундой страдали. Тринклер, может, и умный инженер, но он организовать таких же молодых как он, не может, и занят только своим двигателем, который разве что для катера или бронехода годится. Жуковский — конечно, мировая величина, но платить оклад в 40 тысяч в год за расчет одного самолета и проект четырехмоторного монстра, который просто не полетит на слабых автомобильных моторах — это нонсенс. Так что, спонсировать науку накануне банкротства — непозволительная роскошь, я бы вообще перевел этих инженеров на сдельно-премиальную форму оплаты, сделал — получи премию, а ничего не делаешь — получаешь как техник.

Когда Мишкин ушел, тоже стал обдумывать свое предложение, что-то оно экспромтом получилось, хотя вроде не продешевил, особенно с эксклюзивным сервисом и заправкой. А что, если и вправду стать "королем сервиса и бензоколонок", но для этого надо, чтобы в Питере пару сотен машин бегало, никак не меньше.

Что касается перспектив заводов Михаила, то, если его инженеры рассчитают и доведут до ума ротационный двигатель в 80-100 сил, его негде будет производить, только как на Западе, в России даже свои подшипники не производят — нет стали и технологии, какие тут двигатели… Поэтому, может и хорошо, что пока не трезвонят о самолете, иначе через пять лет во Франции и Германии будут тучи этой техники, а у нас — те же экспериментальные, штучной ручной сборки. С автопромом перспективы тоже не очень — через год появится Даймлер-Майбах PS35 "Мерседес", который тут же уделает Мишкинские жестянки, несмотря на их оригинальный дизайн.

Постой, я же не должен этого ничего знать, так же как и про ротационный двигатель, про велосипед Милле я сочинил, чтобы ответить на вопрос инженеров, откуда я это взял. Это же только Андрей Андреевич мог знать, только он, а не я! Андрей Андреевич, вы здесь?

— А как же, где мне еще быть, как не в этой дурной голове, — раздался внутри меня ворчливый голос старого подполковника, — сильно меня этот чертов немец шандарахнул током — три месяца в какой-то полудреме, только недавно стал отходить, и то, вперед ничего особо не помню, а назад — у меня и до этого с хронологией были проблемы. Но кое-что вспоминается — вот и про ротационник подсказал.

— Как здорово, — ворвался в наш разговор экзальтированный Шурка, — дорогой Андрей Андреевич, я так рад, что вы с нами!

— Коммуниста, Саша, не так просто убить! Он и мертвый врага загрызть должен — так нас учили.

— Так вы что, коммунист разве? — удивился Шурка, — вы же говорили, что офицер!

— А у нас, милый Саша, в той России откуда я к вам провалился, вернее из ССССР, о котором я тебе говорил и где я служил в армии, если ты не коммунист, то воинское звание, а по здешнему — чин, выше капитана нельзя было получить.

Да что там было и где, не важно, важно, что мы играем на этом поле в полном составе и теперь нас так просто не возьмешь.

Глава 12. Автомобили, деньги и война на море

25 октября 1898 г. Санкт-Петербург.