Господин изобретатель

Обернулся, так и есть, Великий князь и директор Русского музея Георгий Михайлович. Поговорили о нумизматике, потом спросил, есть ли новости от Сандро. Оказывается, 18 декабря Вторая Тихоокеанская эскадра была уже в Либревиле, Габон (тогда говорили Габун) — от него уже рукой подать до экватора. Сандро прислал письмо, где рассказывал о том, как ездили на охоту в джунгли, видели много красивых больших тропических бабочек и он подстрелил в реке крокодила (ох уж этот Сандро, вечно он войну с развлечениями путает, вспомнил, как он за львами носился по Эфиопии). Тем временем, команда целый день набивала бездонные угольные ямы броненосцев углем, а адмирал стреляет по зверушкам…

Дальше в письме было, что настроение у всех бодрое и на праздник Нептуна его окатили из брандспойта водой, хотя устроитель праздника заранее спросил разрешения[550]. В районе "ревущих сороковых"[551]

 его эскадра попала в жестокий шторм. Писал, что волны были выше боевых марсов и накрывали крыши броневых башен главного калибра, проносясь от кормы к носу. Самое плохое, что у него смыло один из дальномеров, над которыми наш адмирал особенно трясся. Дальномеры были отечественной разработки с немецкой оптикой и предназначались для определения дистанции на дальнем расстоянии. На "Цесаревиче" удар волны снес вельбот и кормовое леерное ограждение так, как будто в корму броненосца попал снаряд. Так что, надо мне выезжать, а то в январе, после соединения на Мадагаскаре двух отрядов, объединенная Тихоокеанская эскадра под флагом вице-адмирала Макарова может уйти дальше.

Наступило Рождество, нарядили елку, Малаша наготовила всяких вкусностей, в семье соблюдали Филиппов пост и с первой звездой собирались разговеться. Я нарядился Дедом Морозом, хотя считалось, что это святой Николай. Взял посох, обвитый мишурой, мешок. Поскольку бороду я все же сбрил уже две недели назад (пришлось учиться пользоваться опасной золингеновской бритвой, теперь бреюсь ей каждый день), борода Деда была из пакли, но меня, естественно, сразу узнали, как я не хлопал входной дверью и не стучал палкой в прихожей. Начал с детей — Маше подарил большую куклу, Ване — коробку с железной дорогой, потом перешел к взрослым: Малаше — теплую пуховую шаль, а Христо купил дворянский картуз с кокардой, а то он повадился ходить в каком-то колпаке, если в папахе ему казалось жарко. Святочная неделя прошла в сборах и перед Новым годом выехал в Одессу, оттуда 2 января отправлялся транспорт-рефрижератор с мясом и другими продуктами для эскадры.

Рефрижератор был закуплен Министерством финансов[552] в Германии где носил гордое имя "Звезда Атлантики" и уже десять лет возил мясо аргентинских бычков в Европу. После чистки и дезинфекции был принят в состав Доброфлота и капитан "Звезды", так теперь сократили название судна, добродушный толстяк в пенсне, больше похожий на гимназического учителя, чем на капитана, выделил мне каюту первого класса, когда я показал ему разрешение вице-адмирала, подтвержденное под Шпицем[553]

. Сначала он пытался величать меня князем и высокопревосходительством, но потом я договорился, что будет удобнее просто по имени-отчеству. Турки в Константинополе пропустили нас без задержек, хотя и очереди кораблей на проход в Мраморное море не было, в Пирее мы простояли всего пять часов, в авральном режиме принимая уголь, так что молодые офицеры не смогли даже посетить Афины. После угольной погрузки "Звезда" взяла курс на Порт-Саид, где нас ожидал неприятный сюрприз — ждать очереди на проход через канал нужно было не менее двух, а то и трех суток.

Капитан даже посерел лицом, было уже тепло, трюм нагревался, вентиляция работала на пределе, кочегарку пришлось топить чтобы дать электричество на холодильник, в котором температура неуклонно повышалась: если в Одессе там было минус двенадцать, то уже сейчас всего минус один, еще немного и туши "потекут". Пришлось идти на поклон к консулу, надев на сюртук ордена (я взял только старшие и с мечами, те что положены при сюртуке). Русский консул развел руками (я его не знал, тот который был во время эфиопской кампании, уже сменился). Тогда я пошел прямо к начальнику порта. Отрекомендовавшись полным дипломатическим чином и титулом (при этом англичанин, встретивший меня сидя, встал, если не по стойке смирно, то как-то близко к этому) я попросил пропустить нас без очереди, сказав, что русский император очень расстроится, если мясо, посланное им для его моряков, протухнет в Порт-Саиде.