Господин моих кошмаров

Я только закатила глаза к потолку.

Ну что ж, кастрация Мишки откладывается.

МарьИванна — моя соседка. Бесценный и почти реликтовый образец классической советской бабушки — бессменного обитателя лавочки у подъезда. МарьИванна по моим наблюдениям пережила едва ли не смену власти в Российской Империи и все остальное время трудилась на благо КГБ. Но пенсия подкралась незаметно, а потребность усложнять людям жизнь осталась. Потому от этой деятельной старушки страдали все. От ЖЕКа, до не в чем не виноватых жителей нашего подъезда. Труднее всего приходилось ее соседям по лестничной клетке, разумеется. А там как можно было понять жила я и дворник Виталик. Но если столь же бессменно фиолетовый товарищ на бабушку плевать хотел, что не скрывая демонстрировал — мне приходилось проявлять вежливость.

Итак, по данным Марьи Ивановны полученным из дверного глазка, я у нас — распущенная алкоголичка и сектантка. А сатанинская музыка это видать Рамштайн и старина Мерлин Менсон которых я в последнее время слушала по ночам понадеявшись на звукоизоляцию которую мы вроде как делали при ремонте. Но увы, куда там новым технологиям против бабушки с граненым стаканом приставленным к стене!

В общем сия старушенция штучный экземпляр. И слава богу!

— Мам, пап, вы же знаете нашу соседку, — рассмеялась я с легким укором глядя на родителей. — Если ей верить, то мои первые отношения случились еще в шестом классе с ботаником Вовкой вместе с которым мы мучали у меня дома английский.

Вспомнив тот случай мама с папой и правда расслабились и тоже рассмеялись.

Мы еще немного поболтали вспомнив мое детство и я увлеченно порасспрашивала маму о том, как там поживает мой маленький братик в ее животике. Мама цвела, гладила уже округлившееся пузико и рвалась показать фото и видео с узи.

Остальной вечер прошел тихо, мирно и очень по домашнему, но уже перед сном в дверь моей комнаты постучали.

Надо признать, что первое что я сделала — проверила но сплю ли. Но с руками все было хорошо, да и папа почти сразу подал голос.

— Дочка, не спишь еще?

— Нет пока, — я удивленно посмотрела на него, приоткрыв дверь. — А что такое?

— Можно? — он кивнул на мою комнату. — Не гоже на пороге маяться.

М-м-м… неужели сюрпризы не закончены?

Я без лишних вопросов пропустила отца и закутавшись в большой махровый халат села на край постели.

— Не буду ходить вокруг да около, — сразу преступил к делу папа. — Мне Мишка кое-что рассказывал. И не хмурься ты так, вариантов у пацана не было — хорошо я прижал его тогда. В общем не буду лезть к тебе в душу раз сама рассказывать не хочешь, но считаю нужным сказать одно. Ты — наша дочь. Первая, любимая, драгоценная. И то, что сейчас появится второй ребенок не делает тебя менее дорогой и любимой. Понимаешь? И не стоит прятать от нас свои проблемы.

Я сидела в немом изумлении глядя на отца широко раскрытыми глазами.

Он, явно ощущая себя не в свое тарелке немного неловко обнял меня, погладил по волосам и тихо продолжил:

— Прости маму. Она тоже очень тебя любит, но сейчас сосредоточена на себе.

— Ее можно понять, — повела я плечами и откинулась носом отцу в шею. К глазам медленно, но верно подступали слезы.

— Можно, — согласился папа. — В общем, Мила я к чему. Мы — в любом случае твоя стена. Слышишь? Ты не одна.

— Слышу, — уже откровенно всхлипнула я и расплакалась, ощущая как вместе со слезами из души вымывается все колоссальное напряжение накопившееся в последнее время.

Некоторое время мы просидели вот так. Папа терпеливо пережидал пока я закончу слезоразлив в ворот его рубашки, и поглаживал по спине. А я… я рассказывала. Разумеется не о всем. Но про то, что уволили, про недавнее расставание с молодым человеком и про плохие сны — рассказала. Оказывается мне очень не хватало возможности выплакаться и высказаться.

В свое время мы с отцом были очень близки, но с годами, с расстояниями и новыми друзьями, а также интересами, это чувство притупилось. Но сейчас, сейчас я во всей красе ощутила как это хорошо, когда можно ощутить себя маленькой девочкой и на какой-то миг поверить что папа решит все проблемы и от всех защитит.

Само-собой, что засыпалась мне после этого легко и свободно.

Сон. Мой сон.

Стоило закрыть глаза, как вокруг из тьмы начали проступать уже знакомые стены моей квартиры.

Было темно, лишь желтый свет ночника дрожал на стенах.

Я постояла, покачавшись с пятки на носок и немного подумав, залезла на высокое кресло у окна. Вид ночного города завораживал и успокаивал… каким бы этот город не был, настоящим или иллюзорным.

Мне было тихо. Тихо и спокойно.

Я ничего не боялась.

Повинуясь легкому движению руки на подоконнике появилась чашка крепкого чая и наклонившись, я с наслаждением вдохнула аромат молочного улуна. Шикарный чай. Дорогой, качественный и ранее доступный мне только по праздникам в подарок для себя же любимой. Вот она польза снов! Можно представить все что угодно.

Еще одна ленивая мысль и рядом с чашкой появилась вазочка с шоколадными конфетами.