Господин моих ночей

Присела на корточки, вглядываясь в изображенное на картинке существо, как две капли воды похожее на слугу высшего. Так вот почему он показался мне знакомым. И как я могла забыть эту сказку…

«Давным-давно в болоте, недалеко от славного города Гринзена, обитала злобная уродливая горгулья, которая всячески вредила горожанам. Не давала им мирно жить, спокойно спать, выгодно торговать и постоянно нападала на купеческие корабли, что приходили в Гринзен по полноводной Ифе...» — прочитала я знакомые строки.

— Так ты горгулья?

— Горгул, — яростно сверкнул он глазами. И, помолчав, добавил: — Хвич… — снова пауза. — Трудно говорить… Надо мыслеречь…

— Какую речь? — не поняла я.

— Не умеешь…

— Конечно, не умею, — подтвердила мрачно. — Ты же сам пробовал мою кровь и знаешь, что я человек. Во мне нет ни капли магии.

— Кровь… — оживился горгул. — Дай…

— Тебе нужна моя кровь? — мгновенно напряглась я. — Зачем?

— Вкусно… — как-то доверительно признался монстр. — Дай…

— Так ты за кровью пришел? — Этого мне еще не хватало. — А хозяин знает?

Хвич отрицательно качнул головой и смущенно потупился.

Та-а-ак…

— Дай… — в голосе появились просительные нотки. — Не… много… Капля… Ты кровь… Я охранять.

— Ты предлагаешь охранять меня в обмен на кровь? — уточнила удивленно.

Кивок.

— Хм… — Вспомнила яростное рычание, рогато-клыкасто-крылатую тень и то, как она угрожающе надвигалась на Сетнера. — А это не ты, случайно, провождал меня сегодня домой?

Еще один кивок.

Что ж охрана мне бы точно не помешала, да и капля крови не такая уж большая плата за спокойствие.

— И от хозяина будешь защищать?

— Хозяин… нет, — монстр виновато отвел взгляд. — Чужие… да.

Что ж, и на этом спасибо.

— Хорошо.

Может это глупость, и я потом пожалею о своем согласии, но во мне почему-то крепла уверенность, что поступаю правильно.

Протянула руку, хотела зажмурится, но в самый последний момент любопытство пересилило. Хвич подцепил мою ладонь широкой лапищей, прокусил палец — осторожно даже бережно, словно иголочкой кольнул, в прошлый раз он не был так аккуратен, — слизнул выступившую кровь и довольно заурчал. Надо же, и правда взял всего каплю.

Пока я рассматривала место укуса, горгул успел вернуться к кровати. Вернее, в кровать. Разместился на подушке, закрыл глаза и... Задремал?

— Нет-нет, — замахала руками. — Мы так не договаривались. Я не собираюсь делить постель с горгульей.

— Горгул… — сердито проскрипел монстр, который набивался мне в соседи.

— Тем более...

Хвич приоткрыл веки, взглянул укоризненно, тяжело вздохнул и расправил крылья.

— Рядом… — пообещал он, перебираясь на подоконник.

Я проследила, как горгул летит, опускается на крышу соседнего дома и каменеет, застывая безжизненной серой тенью, потом захлопнула окно и снова забралась под одеяло.

Сон пришел почти мгновенно, и был он, как ни странно, спокойным и безмятежным. Видимо, Хвич охранял еще и мои сновидения.

Глава 3

Проснулась я, когда за окном уже рассвело. Дождь, хвала пресветлой, закончился, и в комнату несмело заглядывали первые утренние лучи.

Ну, здравствуй, новый день!

Улыбнулась прыгавшим по подушке солнечным пятнам, потянулась и позволила себе еще несколько мгновений понежиться в теплой постели, слушая тишину дома и разглядывая балки под скатом крыши моей мансардной комнаты.

В особняке отца в выделенных мне покоях потолки были совсем другие — высокие, лепные или узорные, с затейливой ажурной резьбой, фигурками птиц, животных, растительным орнаментом. Удивительно красивые, они никогда не повторялись, и я, затаив дыхание, изучала их часами. Как все-таки отличается этот дом от того, где мы жили раньше.

Мысль мелькнула и пропала, не оставив после себя ни печали, ни досады. На самом деле, я не успела привыкнуть к парадному великолепию столичной резиденции, к стилю и образу жизни придворной аристократии. Слишком мало времени прошло с тех пор, как мы с мамой переехали в Кайнас. Я до сих пор ловила себя на том, что говорю: «наше имение» и «особняк отца», неосознанно разделяя, даже противопоставляя два владения.

В имении мы жили просто и скромно, без ненужных излишеств и вызывающей, бьющей в глаза роскоши. Нет, ко мне, разумеется, приставили лучших воспитателей и наставников, которые учили всему, что должна знать и уметь дочь, и жена высокопоставленных, приближенных к трону сановников, но в остальном…

Мама терпеть не могла усмиренных и, когда мы с ней поселились в имении, категорически потребовала, чтобы магов убрали. Родители долго спорили, отец настаивал, гневался, но так и не сумел убедить жену. Всегда спокойная, молчаливая, порой излишне покорная, в этом мама оказалась удивительно несговорчивой, твердо стояла на своем, и отцу пришлось отступить.