Господин моих ночей

Рубины в глазницах полыхают багровым пламенем — только что искры не летят. Клыки свирепо оскалены, лапы с кинжально-острыми когтями выставлены вперед. Мне показалось даже, что мой каменный приятель увеличился в размерах и сейчас как никогда напоминал монстра.

Фамильяр быстро оглядел меня, комнату, снова меня... жадно принюхался и уставился на мои руки.

— Кровь... — гневно прогрохотало у меня в голове. Словно камни с утеса покатились. — Ранена?.. Где?.. Кто посмел?

— Хвич, — кинулась я нему. — Как я рада тебя видеть. Это никто, это я сама. Ты не отвечал, вот я и решила, что кровь... Ерунда, в общем. Лучше, скажи, где Айтон? Я его зову-зову, а он... Почему не приходит?

— Занят... — горгул, как всегда, был краток.

Он уже успокоился. С хмурой гримасой принял мои сумбурные оправдания, оценил обстановку, понял, что мне ничего не угрожает, и уселся на пол, расслабившись.

— А ты можешь с ним связаться? Мне ну...

— Нет... Закрыт, — качнул головой Хвич. Подумал и так же скупо пояснил. — Там купол. Мыслеречь рвется. Ты со мной. Велел охранять. Сам занят.

— Если хозяин приказал меня охранять, то почему же ты так долго не откликался? Не слышал?

— Все слышал, — не согласился фамильяр. Насупился. — Угрозу не чуял. Потом кровь. Не капля, больше. Опасность. Пришел.

— Хвич, миленький, а когда Айтон освободится?

— Не сказал, — Шершавый язык монстра словно невзначай коснулся моей ладони, слизывая кровь. — Ты в порядке. Это главное. Не беспокоиться. Ждать.

— Нельзя ждать, — я чуть не плакала. — Моя невестка умирает, беременная. Ребенок никак не родится. Мне очень-очень надо встретиться с твоим хозяином, и как можно быстрее.

— Чужая женщина, — горгул безразлично отвернулся. — Лишняя. Не нужна.

— Тебе не нужна, а вот мне очень даже, — вскинулась возмущенно. Замерла. Выдохнула. Прижала к груди ладони. — Помнишь, ты говорил, что я — твоя, и поэтому ты будешь меня беречь и заботится? Помнишь? — Хвич сдержанно кивнул. — Так вот, она — моя. Моя, понимаешь? И ребенок мой… моя кровь. Я в ответе за родных и обязана сделать все, чтобы их спасти, иначе никогда себе не прощу. Если есть хоть какой-то способ достучаться до Айтона, хоть малейший... Помоги… Пожалуйста.

— Кровь не... — начал горгул и резко осекся.

Помолчал. Поскреб когтистой лапой затылок, рассыпая вокруг мелкую каменную крошку. Покосился на меня. Вздохнул. Еще раз вздохнул и наконец решился:

— Хорошо.

Как я поняла из дальнейших объяснений, высший приказал фамильяру присматривать за мной, а его самого ни в коем случае не беспокоить, и горгул не имел права ослушаться прямого приказа. Но, хвала, Каари, лазейка все-таки нашлась.

— Большая опасность. Смертельная. Тебе плохо. Очень. Тогда я должен перенести тебя к нему, — буркнул Хвич, и я решительно сжала кулаки.

— Переноси.

— Ты здорова, — в тоне горгула звучало сомнение. — Хозяин рассердится.

— Переноси, — повторила упрямо. — Я все расскажу, он поймет, — и совсем тихо закончила: — Надеюсь.

Поймет или нет — у меня все равно нет выбора.

Когда в углу комнаты снова заклубился черный туман, я задержалась лишь на мгновение,

— Хвич, а я смогу пройти этими вашими тенями без Айтона?

— Ты? — мне показалось, что горгул насмешливо хмыкнул. — Ты сможешь. Иди, — заботливо добавил: — Не бойся. Я рядом. Охранять.

И я ступила в сизое марево.

Узкий коридор… Первые шаги я сделала почти в полной темноте, осторожно, прислушиваясь к хрипловатому дыханию Хвича за спиной. Потом проход расширился, и я вошла в просторный зал.

Мрачно, пустынно, ни одного окна. Высокий свод, теряясь где-то в необозримой вышине, спускался вниз отвесными стенами из отполированного до блеска камня. В неглубоких выемках тускло мерцали магические светильники, отбрасывая на вымощенный светлым мрамором пол неясные тени. Те, в свою очередь, причудливо переплетались и складывались в узорную дорожку, которая убегала в центр зала.

На мгновение застыла на пороге, осматриваясь.

— Храм Сахтара, — пояснил мнущийся сзади горгул. — Новый… Ваш... Иди. Хозяин там. Мне нельзя…

Я кивнула и двинулась по дорожке — туда, где за огромными колоннами, поддерживающими потолок, маячили едва заметные силуэты.

Звук торопливых шагов гулко разбился о стены, унесся вверх и осыпался, затихая в окружающем сумраке. Люди, там, впереди, даже не оглянулись, зато откуда-то сбоку в меня ударило резкое:

— Нельзя.

Лагорцы — все, как на подбор, высокие, широкоплечие, суровые — неожиданно соткались из темноты, выступили из ниш и направились ко мне с явным намерением остановить. Тогда я побежала.

Быстрее… Еще быстрее…

Центр зала приближался, я уже ясно видела закутанные в тьму фигуры образовывавшие ровный круг. Ни жеста, ни малейшего движения — лишь слаженный мерный рокот голосов, похожий на шум волны, накрывающей берег.

— Стоять!

Все-таки догнали.

Лагорский воин потянулся, схватил меня за руку, и тогда я в отчаянии закричала:

— Айтон!