Господин моих ночей

Жесткое лицо, с узким, словно прорезанным бритвой, ртом еще больше потемнело и стало, кажется, тверже. Но это по-прежнему был он — надежный, как Гилгукская скала дядюшка Руди, каждому слову которого я привыкла доверять.

—Я, маленькая госпожа, — мужчина подошел почти вплотную, позволяя себя разглядеть. — Вот и свиделись.

— Но как?.. Откуда вы? Как здесь оказались? — я в нетерпении схватила его за рукав. — Чем занимались все это время? Где жили?

Вопросы сыпались из меня один за другим.

— Простите, госпожа, — Варес осторожно высвободился из моих ладоней. — Нет времени на разговоры. Меня прислали… Вы должны пойти со мной.

— Что значит, должна? Кто прислал? Куда идти?

Читай на Книгоед.нет

Первая радость от встречи схлынула, уступив место настороженности. Это, конечно, Руди, тот самый старина Руди, но... Последние события научили меня тому, что война все и всех меняет. Вспомнить хотя бы того же Сэлмона.

— Никуда я с вами не пойду. С места не сдвинусь, пока не объясните, в чем дело, — я даже на шаг отступила на всякий случай.

Гигант огорченно вздохнул.

— В этом случае велено передать, что ваша служанка Уна тоже... гм… приглашена... За некоторое время до вас. Ее не отпустят, пока вы сами за ней не придете.

Мужчина отвел взгляд, словно ему неприятно было все это мне говорить, но голос его даже не дрогнул, оставался все таким же неторопливо-уверенным.

—Уна? Что с ней? — не помня себя от беспокойства, ухватилась за куртку Руди. Затрясла его. — Что происходит, капитан, вы можете мне толком сказать?

— Не велено, — пробасил он. Поморщился, снова отцепил мои пальцы от своей одежды.

Велено... не велено... Помню, он так же повторял, когда передавал мне распоряжения хозяина. Но ведь отец давно мертв… Или?..

— Дядюш… Варес, — прошептала я непослушными губами. — Кто приказал вам меня привести? Да отвечайте же!

Руди молча качнул головой: не велено, мол, говорить. В глазах его на миг мелькнула жалость.

— Если хотите, чтобы Уна не пострадала, придется поторопиться. И не советую пытаться кого-тот предупредить или позвать, — капитан, усмехнувшись, скользнул взглядом по моему запястью. — Иначе в живых ее не застанете. Так вы идете?

Всмотрелась в его лицо, прощаясь с еще одним призраком детства. Покосилась на нхоран — Айтон далеко, в любом случае, сразу не дозовешься, — сжала кулаки и решительно выдохнула:

— Иду.

Шли мы, вопреки моим ожиданиям, не очень долго, правда постоянно резко сворачивали то в одну, то в другую сторону. Несколько раз пересекали какие-то дворы, ныряли в подворотни, а один раз даже продирались через заросли колючего кустарника. Я очень быстро перестала понимать, где мы находимся — дома, улицы, переулки: все выглядело незнакомым, — и просто молча шагала рядом с капитаном. В самом начале пути он взял меня за руку, случайно или специально, но именно за ту, где находилась метка, и больше уже отпускал.

Через полчаса Варес остановился у какой-то калитки, отпер ее своим ключом, завел меня внутрь и отступил в сторону, давая возможность осмотреться.

Пустырь, со всех сторон окруженный глухими заборами. В центре — остов сгоревшего дома, неподалеку от него — пара низких деревянных сараюшек. Именно из-за них навстречу нам вывернули люди. Трое подтянутых мужчин, походка которых безошибочно выдавала в них военных. Впрочем, двое из них меня мало интересовали, я едва их заметила. Моим вниманием безраздельно завладел третий.

Строгое, даже сейчас все еще привлекательное лицо. Хищные, ястребиные черты, прямой, властный взгляд.

— Ну, здравствуй, дочь.

Ни тепла, ни сердечности в приветствии. Отрывистая, дежурная фраза.

— Здравствуйте, отец.

Наверное, надо было удивиться его появлению, но я не могла. Ни замешательства, ни удовлетворения, ни облегчения. Даже изумления в душе не осталось — одна горечь. Наверное, подсознательно я с самого начала понимала, к кому мы идем, кто пожелал меня видеть.

— Что-то не чувствуется в твоем голосе радости. Не каждый день родитель воскресает, — дернул уголком губ герцог. — Или предпочитаешь, чтобы я оставался мертвым, а? У тебя теперь новые друзья. Меня давно похоронила и забыла, обзавелась другими привязанностями.

— Я рада, папа, — к горлу так некстати подступил вязкий комок. — А... где Уна?

— Даже не спросишь, что я делал все это время? — вскинул брови мужчина. — Служанка тебе дороже родного отца?

— А как мы выживали, вас интересует? — Я все-таки не выдержала, позволила себе проявить эмоции. — Как голодали, как болела мама, как чуть не умерла во время родов Нэсса вместе с малышом... Вы бросили нас, не пытались найти, помочь, вытащить отсюда. Вам было выгодней оставаться «мертвыми» для всех... И для нас, в том числе...

— Долг превыше все, — упрямо проскрипел отец.

— О да, согласна. Только для вас — это долг перед вашими убеждениями и верой, а для меня — перед семьей, близкими. В этом разница.

Я глубоко вдохнула, успокаиваясь. Нельзя сейчас волноваться. Нельзя. Но все-таки позволила себе спросить:

— Брат тоже с вами?