Господин Посредник

– Я столько мечтал об этом, – тихо сказал я с закрытыми глазами, – и вот, здесь, в каком-то трухлявом амбаре… потом.

– Что потом? – едва слышно спросила Айрис.

– Все потом, – отозвался я и, не раскрывая глаз, повалил ее на попону.

Она легла, едва слышно вздохнула и уткнулась носом в сорочку на моей груди. Я ощутил ее тепло, вытянулся и провалился в сон, успев поймать себя на горькой мысли о том, что старое проклятие не отпускает меня ни на миг.

Когда меня разбудили, рядом ее уже не было…

Глава 11

Я захлопнул толстую тетрадь в кожаном переплете, выбрался из глубокого бархатного кресла и положил ее на верхнюю полку сейфа, привинченного к палубе в углу командирского салона. Это были апартаменты Эйно, и я знал, что мне потребуется еще немало времени для того, чтобы научиться ощущать их своими. Все здесь носило следы его недавнего присутствия, даже трубки, лежащие на полке возле высокого иллюминатора с литой бронзовой рамой, я не мог заставить себя убрать их хотя бы в стол, это казалось мне кощунством по отношению к его духу.

Повернув ключ в дверце сейфа, я замер перед ним, ощущая усиливающуюся качку. Из иллюминатора лился серый свет, волна за кормой плясала в серой пелене мерзкого косого дождя. Я слышал тяжелое пыхтение машины и хлопки затяжелевших от воды парусов. Некоторое время я стоял, глядя сквозь раскрытую дверь в спальню, на смятое одеяло и алые шелковые подушки, лежащие почти посередине огромного дубового ложа.

– Ты не принесла мне покоя, – тихо произнес я и вернулся за стол.

Я вспомнил, как вошла она в эту дверь, с задумчивостью посмотрела на пару красных фонариков, висящих в изголовье кровати, и принялась сбрасывать с себя одежду – резко, словно стремясь избавиться от надоевших оков. Я лежал, полуприкрытый одеялом, и смотрел на нее, но ни разу мы не встретились взглядом.

А потом она скользнула ко мне, сразу же зарылась лицом в подушку – и только потом, уже войдя в нее, я увидел широко распахнутые, будто бы в изумлении, темные глаза.

Мы терзали друг друга молча – несколько часов кряду, взлетая и опускаясь, валясь в изнеможении на алые подушки и почти тотчас же бросаясь в набегающую волну – вновь и вновь, не произнося ни единого слова. Наверное, они были не нужны.

И лишь позже, после нескольких часов черного беспамятного сна, похожего больше на погружение в ничто, я раскрыл глаза и, увидев, что она одевается, стоя возле иллюминатора, сказал:

– Теперь ты всегда будешь уходить, оставляя меня одного?

Она резко обернулась – на лице мелькнуло не то смущение, не то горечь – и, подхватив мужскую сорочку со множеством воротников, выскочила из спальни прочь…

Звон бронзового колокола, долетевший до моего уха, заставил меня поднять голову. Я посмотрел в иллюминатор, не обнаружив там ничего, кроме дождя и моря, и поднялся. Обедали мы, по раз и навсегда заведенному распорядку, в кают-компании. Пройдя темным коридором, я поднялся по трапу и почти столкнулся со стюардом, несущим какое-то блюдо. Странное дело, но на «Бринлеефе» мой хваленый аппетит куда-то исчезал, словно его и не было вовсе. Наверное, это происходило из-за того, что я никак не мог отделаться от сумрачной меланхолии, одолевавшей меня всякий раз, когда я поднимался на борт своего корабля. На суше, особенно в столице, тень Эйно отступала, а здесь она ждала меня в каждом углу. Он ушел, говорил я себе. Он ушел, и мир памяти его; но слишком многое связывало меня с этим удивительным человеком, не позволяя избавиться ни от воспоминаний, ни от чувства одиночества, с новой силой вспыхивающего во мне всякий раз, когда я слышал гул ветра в этих, так знакомых мне парусах.

Я посторонился, пропуская стюарда в распахнутую дверь. Он быстро поклонился – при этом я разглядел здоровенного жареного гуся, покоящегося на серебряном блюде, – и бросился к столу, за которым уже восседал Иллари с мокрой, только что расчесанной головой.

– Барометр валится вниз, – озабоченно сообщил он мне. – Похоже, будет шторм.

– Может, просто ливень, – отозвался я, ища глазами Айрис.

Она сидела в кресле под иллюминаторами, погруженная в какую-то книгу. Я подошел к ней и потрепал ее по плечу.

– Хвала небесам, ты не подвержена морской болезни. Мой друг граф Дериц, например, сходит с ума при одном только виде волны. Ну что ж, прошу садиться.

Перт, с вожделением пялившийся на гуся, ухитрился плюхнуться за стол раньше меня. Впрочем, на такую ерунду я внимания не обращал. Мы, в конце концов, находились не на военном корабле, и у меня не было ни малейшего желания заботиться о субординации. Я вяло понюхал поджаристое крылышко и потянулся к вину. Айрис, сидящая рядом со мной, осторожно подставила свой бокал.

– Гм, – сказал я. – Кажется, была команда не стесняться.

Она ответила мне короткой улыбкой. Иллари незаметно хмыкнул, отправил в глотку чарку рома и сказал, облизываясь: