Господин штабс- капитан (СИ)

— Это если польза будет односторонней, а если потом эти разработки на правах бессрочной лицензии, или даже партнёрских отношений вернутся в Россию, это как? Польза однозначна, совместные разработки, а в перспективе и строительство у нас заводов по выпуску бронетехники. Умных людей у новой власти хватает, не только ограниченных фанатиков, так что поддержку в верхах я получу и даже смогу навещать семью, да вы получив швейцарское гражданство потом тоже сможете посетить Россию, уже как гражданин Швейцарии и если не будете вести подрывной деятельности, то и претензий к вам не будет. А я ещё напишу сейчас письмо отцу, оставите его на главпочтамте. Могу конечно дать вам его адрес в Стокгольме, но не думаю, что вы сейчас сможете туда добраться, а позже он и сам переедет в Швейцарию, так что думаю вам лучше ждать его там.

Тесть думал не долго, сам он был хоть и потомственный дворянин, но служивый. Жил с жалования и собственных имений не имел, так что он в принципе ничего и не терял.

— Хорошо, Святослав Константинович, я поступлю по вашему совету.

— Вот и отлично, переход к белым я вам обеспечу. Кстати, вам есть на что там жить первое время? Затем вам поможет отец и не только потому, что он теперь ваш сват, сами понимаете, что верные люди нужны всегда, а если они ещё связаны и родственными узами, то тем более. У него есть там четверо верных людей, но это обычные охранники, а ему нужен будет помощник, вы на эту роль подойдёте отлично.

После нашего разговора, который окончился к обоюдному удовлетворению, я организовал переход тестя к своим. Намного позже я узнал, что он последовал моему совету, не знаю как, но он смог уйти из Белой армии, затем забрав жену, уехал в Севастополь, где и сел на итальянский пароход на котором он и приплыл в Венецию, откуда уже без проблем добрался до Цюриха. Ради экономии, он купил маленькую квартирку в небольшом городке Грайфензее, неподалёку от Цюриха на берегу достаточно большого озера Грайфен. Его скромных средств хватило на покупку жилья и жизни на несколько лет, благо, что немецкий и французский языки тесть знал, так что проблем с общением у него не будет. После приобретения своего жилья, тесть сменил гражданство, официально выйдя из российского и получив взамен швейцарское, это он сделал в расчёте на будущее, если он всё же потом приедет в Россию, то уже как гражданин Швейцарии. После этого он оставил на главпочтамте Цюриха письмо для моего отца, вложив в конверт и моё письмо. Ему пришлось прождать примерно год, пока отец не приехал в Швейцарию и не получил оставленное ему письмо. Хотя официально Первая Мировая война окончилась 11 ноября 1918 года, но отец выждал ещё с полгода, что бы всё успокоилось и пришло в норму, в том числе и железнодорожные сообщения. Затем он на поезде доехал до Мальмё, откуда на корабле доплыл до Ростока, откуда уже снова на поезде спокойно доехал до Цюриха.

А у меня состоялся очень неприятный разговор с комиссаром отряда. Комиссару очень не понравилось, что я отпустил пленного белогвардейца.

— И как это понимать товарищ Разумовский, почему вы отпустили этого полковника? По-моему это попахивает предательством!

— Товарищ Федорчук, этот полковник мой тесть, я что по вашему, должен был спокойно отправить его на расстрел?

— Он наш классовый враг!

— Он просто обычный русский офицер, из служивого сословия, всю жизнь он служит, и других источников дохода у него нет. Из всего имущества, у него только была небольшая квартира в Москве и всё. А я смог его убедить уйти из армии и вообще уехать из страны, так что урона нам не будет.

— А если он вас обманул, что бы спасти свою жизнь, что тогда?

— Значит, что даже если он снова попадёт к нам в плен, и я буду рядом, то я даже палей о палец не ударю, что бы ему помочь. А сейчас я просто не мог поступить иначе.

Лишь моё достаточно серьёзное положение помогло замять эту историю. Федорчук всё же не был тупым фанатиком, а я до сих пор ни разу не вызывал у него нареканий. Но теперь действительно, если Терентьев не сдержит своего обещания и снова попадёт к нам в плен, то я буду бессилен ему помочь. Подставляться из-за него второй раз я не стану и комиссар это понял, а потому и не стал раздувать из этого скандал. Затем всё пошло своим чередом, а там наступил и 1920 год, который и стал переломным в Гражданской войне. Большевики явно стали побеждать, несмотря на активную помощь Западных стран Белому движению. Весной 1920 года я смог попасть в Петроград, где после почти двухлетней разлуки наконец смог повидать свою жену и меня при встрече ждал очень приятный сюрприз. Когда я приехал в госпиталь, где работала жена, то меня она встретила с почти годовалым сыном на руках, а я даже не знал, что она родила здорового пацана. Как раз всё сходилось, она залетела в октябре, незадолго до того, как я отправился на новый фронт, защищать новую республику. Сына она назвала в честь своего отца Колей, а поскольку меня не было рядом, то и споров по имени не возникло.