Господин штабс- капитан (СИ)

— Теперь медленно достаём оружие по очереди и кладём его на пол, после чего отходим к стене и да, хоть один из вас дёрнется, перестреляю всех.

— Гражданин Разумовский, не отягащайте свою вину, вы знаете, что вам будет за угрозу сотрудникам госбезопасности?

— Ничего мне не будет, а если сейчас не выполните мой приказ, то начинаю стрелять.

Скрипя от злости зубами, они медленно, по очереди стали вытаскивать свои ТТ и класть их на пол моего кабинета, после чего отходить к стене. Дождавшись, пока все положат своё оружие на пол и отойдут, я сняв левой рукой трубку телефона приказал секретарю — Лопухин, дежурный наряд с оружием в мой кабинет, срочно! Уже буквально через несколько минут ко мне в кабинет ворвались пятеро бойцов с лейтенантом, все вооружены.

— Товарищ комбриг, лейтенант Семёнов, дежурный по наряду.

— Значит так лейтенант, сейчас берёшь с бойцами этих гавриков и ведёшь их в подвал, в карцер.

Был в подвале управления карцер, правда использовался он по своему прямому назначению считанные разы, вот туда, для вдумчивого разговора с этими дефективными я намерился спустится. Надо же мне знать, кто это такой умный послал их ко мне.

Сержант госбезопасности Михайлов, прождав час у здания ГАБТУ и так и не дождавшись своих коллег, сам в здание соваться не решился, а поехал назад на Лубянку, доложить начальству о происшествии. Там он доложил дежурному по управлению о исчезновении троих сотрудников в здании ГАБТУ.

Капитан госбезопасности Нестеров, сначала ни чего не понял, но когда до него дошло, что трое сотрудников отправились в ГАБТУ арестовывать комбрига Разумовского, то схватился за голову. Он тут же вспомнил особый список, который ему давали изучать, а в том списке были люди, которых арестовать можно было лишь по личному указанию товарища Сталина. Внутренне холодея, он сразу побежал к Ежову на доклад. В приёмной он только сказал секретарю — срочно! Как его сразу пропустили, благо, что ни совещания, ни посетителей у Ежова в этот момент не было.

— Товарищ Народный комиссар внутренних дел, у нас ЧП, трое наших сотрудников несмотря на запрет, отправились в ГАБТУ арестовывать комбрига Разумовского проходящего по отдельному списку, по докладу шофёра, они зашли в здание ГАБТУ и пропали, он прождал их больше часа и уехал доложить.

Услышав это, Ежов остолбенел, он и так чувствовал, что в последнее время под ним начало качаться кресло и тут такой прокол. Если бы эти придурки всё же арестовали Разумовского и привезли сюда, то тогда ещё может и удалось бы это разрулить, но то, что они не вышли через час говорило только об одном — или их самих арестовали, либо просто пристрелили, и если последнее, то это хуже всего, так как тогда замять это дело точно не получится.

— Мою машину, срочно!

Уже через пять минут он с ординарцем ехал к зданию ГАБТУ. Доехали быстро, а там он в сопровождении ординарца зашёл в здание. Подойдя к дежурному, он произнёс:

— Я к товарищу Разумовскому и это срочно.

— Одну минуту товарищ Народный комиссар внутренних дел.

Сняв трубку телефона, дежурный стал куда-то звонить, и спустя минуту действительно сказал: — проходите товарищ Народный комиссар внутренних дел, вы знаете куда идти или дать вам провожатого?

— Знаю! — Буркнул Ежов, он действительно знал, так как пару раз приезжал сюда по службе.

Только он дошел до приёмной Разумовского, как появился и он сам, причём не из кабинета, а тоже зайдя в приёмную из коридора.

— Здравствуйте Святослав Константинович, тут небольшая промашка вышла, мои придурки не смотря на запрет сверху приехали к вам, надеюсь они живы?

— И вам добрый день Николай Иванович, ваши придурки живы, сейчас узнавал у них, кто это такой умный в вашем управлении решил меня арестовать.

— Вы Святослав Константинович извините за этот инцидент, я сам лично разберусь, кто и по какой причине отдал такой приказ.

— Разбирайтесь, а приказ отдал майор госбезопасности Назаров, посчитал, что я слишком часто ездил заграницу, в Швейцарию, да и родственники там у меня есть и сам я из потомственных дворян и в придачу ещё и бывший царский офицер.

— Можно мне моих подчиненных получить назад?

— Сейчас, и надеюсь, Николай Иванович, что больше подобные эксцессы не повторятся.

— Лично у себя хвосты этим придуркам накручу.

Кивнув секретарю, только сказал: — Этих идиотов сюда.

Через пять минут, слегка помятых и со следами насилия на лице, а что вы хотели, что я с ними церемонится буду, выбивать показания кулаками умеют не они одни, святую троицу ввели в мою приёмную. Увидев тут Ежова, они вытянулись, но он лишь брезгливо взглянув на них, произнёс: — Марш в управление, я там с вами поговорю.

Понурив головы, незадачливые арестаторы вышли из приёмной, уже заранее запасаясь вазелином в ожидании ведёрной клизмы с патефонными иголками от начальства.

— Спасибо вам Святослав Константинович, я лично разберусь с майором Назаровым.

— Бывает, всего хорошего Николай Иванович.