Госпожа

Когда-то, еще в бытность свою горничной, Ксения много раз слышала досужие разговоры гостей своих господ. Они рассуждали о политике, или еще о чем-то ей непонятном. К таким разговорам она обычно не прислушивалась. Но вот когда говорили о всяких там житейских нюансах, это она очень даже неплохо воспринимала. Однажды за бильярдом гости заговорили о продовольственных проблемах России. Кто-то посетовал, если бы страна сумела изжить такое бедствие как периодические неурожаи и хотя бы одно поколение выросло не зная страха голода, то невозможны были бы никакие революции и прочие волнения и наступили бы всеобщее благоденствие, равенство, любовь и братство. На это один из гостей, рассмеявшись, возразил:

– А вы в самом деле хотите встать вровень с мужиками и ничем от них не отличаться?

Приверженец равенства и любви на это ответа не нашел, и явно смутился. Зато его оппонент поучительно добавил:

– И насчет голода тоже самое. Когда все вокруг сытые удовольствие от собственной сытости особо не чувствуется. А вот когда вокруг много голодных и полуголодных, плохо одетых, ох как приятно самому быть сытым и хорошо одетым. И эти голодные и плохо одетые, думаете они о равенстве и братстве мечтают? Большинство их них мечтают быть на нашем месте, но никак не о всеобщем равенстве. Так что всеобщее равенство и благоденствие не возможно в принципе.

Сейчас как никогда это удовольствие быть сытой среди голодных ощущала и Ксения. То было ни с чем не сравнимое чувство внутреннего удовлетворения. Отчетливо стала понимать она и то, о чем догадывалась давно: ради этого и рвутся во власть все новые начальники. Все эти громкие слова о равенстве и братстве, что они произносят на собраниях – это ничего не значащая болтовня. Главное устроиться так, чтобы лучше есть, одеваться, что бы при этом ни самому и никому из его семьи не приходилось тяжело работать. Для того, в конце-концов, проявлял активность и Яков, чтобы относительно хорошо жила его семья.

Губернское начальство не могло не отметить активность подшиваловского сельсовета в борьбе с голодом. При общей бедственной картине сложившейся в заволжских уездах, где случалось даже вызванное голодом людоедство, Подшиваловка относительно терпимо пережила бедствие, и местный сельсовет ходил в передовиках. Смертность в этот период, конечно, увеличилась в первую очередь детская, но повального вымирания, как в целом ряде деревень и сел здесь не случилось. Более того весной 22 года здесь как обычно пахали и сеяли, редчайший случай, ибо почти во всех других деревнях и селах Заволжья все зерно в том числе и семенное подчистую съели. Откуда же его взяли подшиваловцы? И здесь подсуетился Яков Буров, съездил на неохваченную голодом Кубань, закупил за счет сельсовета и отправил опять же с охраной несколько возов с семенным зерном в Подшиваловку. Потом его примеру стали следовать и другие сельсоветы, но им то же зерно обошлось куда дороже, ибо кубанцы смекнули и взвинтили цены.

В общем, не могли не отметить Якова в губкоме партии и незамедлительно рекомендовали его в председатели подшиваловского сельсовета. В Подшиваловке далеко не все обрадовались, что молодой мужик всего двадцати семи лет от роду и станет главным начальником в деревне. Но как говорится плетью обуха, то есть Губком не перешибешь…

1963 г.

Сон-воспоминания о какао, которым подшиваловцы спасались от голода в феврале 1922 года, вновь так подействовал на Ксению Андреевну, к тому же совпав с усилением боли, что она в очередной раз очнулась. Окончательно придя в себя, она позвала сноху:

– Зоя…Зоя!

– Ой мама, иду… вы вовремя проснулись. Сейчас вам Боря укол сделает на ночь.

Сноха обрадовалась, что свекровь перед ночью очнулась не слишком поздно, и сделав ей обязательный «ночной» укол, все остальные члены семьи смогут спокойно лечь спать. Иной раз специфическое полубеспамятство свекрови затягивалось до полуночи и кто-то обязательно должен был при ней бодрствовать, чтобы разбудить Бориса, который делал ей укол. Но сейчас Ксения Андреевна, обычно к вечеру начинавшая мучиться от боли и требовать морфия… Она, вдруг, огорошила неожиданным вопросом:

– У нас какао есть?

– Что, какао? – изумленно переспросила сноха. – Да, откуда… Была когда-то пачка «Золотой ярлык», но кончилась давно. Володь, мама какао просит, может у тебя на работе достать можно?

В комнате появился сын.

– Какао? Да его сейчас днем с огнем не сыщешь. С продуктами вообще завал, только хлеб не дефицит. А какао… да за ним надо в Алма-Ату ехать, ближе нигде нет. Я в последний раз его привозил из Москвы, когда в командировке там был, три пачки купил. Так они уже кончились давно.

Сын виновато развел руками и вопросительно посмотрел на жену. Во взгляде читалось: и что это за очередная блажь пришла в голову матери, может заговариваться стала?

А Ксения Андреевна пребывала во вполне здравом рассудке:

– Да это я так… не надо ничего… Пусть Боря укол сделает, посплю…