Госпожа Горы

– Какая игра? – заинтересовался Господин.

– Шахматы, – улыбнулась Авалон уже откровенно дразнясь.

Ну разве можно вести серьезные разговоры рядом с полуобнаженным мужчиной? Девушка сладко потянулась, потом подняла руки, хлопнула в ладоши, задавая ритм танца, и этот ритм звучал в их сердцах, все убыстряясь, пока тела бились на полу, стараясь слиться воедино, под высокими сводами зала.

Следующие дни они посвящали в равной степени себе и замку. Господин водил Авалон по всем комнатам гарема, знакомил с наложниками, наложницами, слугами и служанками. Показывал купальни и кладовые, подвалы для вина и сыра, амбары для зерна и муки, рассказывал, как распределяется стража и сколько платят пошлины города, живущие под каменной рукой Господина гор.

Девушка удивлялась и расспрашивала:

– Почему же люди не уходят из предгорий, если боятся тебя и не готовы платить дань?

– Под рукой Господина горы хорошо живется, – отвечал повелитель, рисуя кончиком пера узоры на обнаженной спине девушки, – рудники не истощаются, врагов засыпают обвалы, голод и моры обходят стороной. А один человек в год… Поверь даже в обычной деревне за год погибает гораздо больше народу.

Авалон задумалась и должна была признать правоту Господина, но сам факт человеческого жертвоприношения могущественной горе ее отталкивал. Между тем повелителю надоело слишком серьезное выражение ее лица, и он решил вернуть ей выражение бесконечного удовольствия и неги. Потянувшись Господин уложил девушку на бок, спиной к себе, а потом вынул из прикроватного сундучка целый ворох разноцветных шарфов:

– Поиграем? – чувственным шепотом спросил мужчина, закрывая девушке глаза полосой синего шелка.

– Поиграем, – выдохнула она, чувствуя, как учащается пульс.

Второй шарф нежно розовый с длинными щекотными кистями прижался ко рту. Третий, прохладный и плотный стянул запястья. Тончайший газ невесомой пеленой украсил грудь. Господин отыскал напряженные горошины под золотистой тканью и увлажнил их долгими поцелуями. Плотный черный шелк стянул талию, лег пышными концами на бедра, последняя серебристая лента стянула лодыжки.

– Какой чудесный подарок! – проговорил Господин, целуя открытые кусочки кожи, поглаживая шарфы, подтягивая узлы, – и как красиво упакован!

Он прижался к девушке всем телом, обнимая, обволакивая своим теплом, а потом осторожно толкнулся в ее женскую пещеру входя в тесный и узкий грот между сжатыми ногами, вызывая обоюдный стон от необычайности проникновения.

Некоторое время они лежали неподвижно, привыкая к ощущениям, потом девушка тихо простонала, сквозь шарф и прогнулась в талии, прося повелителя войти еще глубже. Он немедля рванулся ей навстречу и сжал горячими руками, стиснул, словно не желала отпускать никогда и буквально насадил ее легкое опутанное шелком тело на себя.

Раз, другой, третий! Авалон еще никогда не получала удовольствия так быстро и так резко! Она закричала, желая разорвать шелковые путы, чтобы дать свободу затопившему ее восторгу, но вместо этого сильнее сжалась, получая новую разрядку от того, что повелитель крепко стиснул ее грудь, стянутую шарфом, и прикусил чувствительную шею, шепча о своей любви.

* * *

За постижением тайн замка и любовью дни пролетали незаметно. Однажды утром Авалон проснулась и увидела на краю постели алое одеяние и девчонку-гору:

– Пора! – сказала она и исчезла.

Через пару минут в покои Господина вошли вежливо кланяясь служанки. Девушку увели в баню, отмыли до скрипа, умастили душистыми маслами, расчесали до блеска и слегка подвили отросшие за месяц волосы, посыпали их алмазной пудрой и украсили венком из каменных цветов.

Алое одеяние оказалось просто халатом из легкого тонкого газа. Его полагалось надеть на голое тело, и пройти до ритуального зала через живой коридор всех обитателей замка. Два Безликих отворили тяжелую низкую дверь и с грохотом затворили ее за спиной дрожащей девушки.

На миг она очутилась в темноте и в тишине, впервые осознав величие и огромность горы, которой она сегодня принесет присягу. Дорожка из бегущих огоньков тотчас повела ее вперед, к огромному каменному ложу, устланному шкурами. Господин был тут. Стоял в таком же алом одеянии, держа в руке привычный кубок.

На разговоры не было времени и сил. Он протянул ей вино, давая возможность успокоиться и согреться, потом взял в ладони ее лицо, заглянул в глаза и нежно коснулся губами губ. Простая безыскусная ласка, словно эхо никогда не случившегося первого свидания. Из глаз Авалон скатилась слезинка, повелитель поймал ее губами, поцеловал бархатистую нежность щеки, скользнул выше – к виску и замер, вдыхая аромат любимой женщины.

В ответ девушка прижалась к нему всем телом, ритуальный наряд был таким тонким и невесомым, что позволял ощущать тепло друг друга. Прижалась, застыла, напитывая мужчины своей нежностью, и получила в ответ волну успокаивающей, надежной силы.

Поцелуи, объятья, они не спешили возлечь на ложе, зная, что там время побежит еще быстрее, а им хотелось напитаться друг другом, чтобы дни и часы в разлуке хранили частицу тепла каждого совместного мгновения.