Госпожа моего сердца

У Меланты забилось сердце. Это было ее слабостью, такой же, как страх Аллегрето к соколу. Ей никак не удавалось умерить сердцебиение, когда это было необходимо, когда ее мозг работал на полную мощь и его нельзя было отвлекать. В ушах отдавались удары сердца и мешали слушать. Она оглянулась и затем достаточно громко произнесла в пустоту:

— Давай, поцелуй меня на прощанье, Аллегрето, и разойдемся.

Она ничего не услышала, только шумно билось ее сердце, и кровь пульсировала в висках. Немного подождав, она тихо двинулась вверх по лестнице, вслед за скрывшимся Аллегрето. Ее рука легла на рукоятку кинжала, глаза устремились к изгибам стены. Винтовая лестница вела из часовни, находившейся внизу, к помещениям верхней части замка. Примерно посередине лестницы имелась дверь в стене, которая позволяла попасть в узкий каменный коридор, ведший к ее покоям. Ей сразу же не понравилось расположение ее комнаты, как только она приехала сюда. Сейчас же дорога к себе казалась ей просто опасной.

Дверь в коридор осталась открытой. Там было темно, и она медлила, оценивая степень опасности и примеряясь к ней. Гринголет сидел смирно, но, с другой стороны, сокол все-таки не собака, чтобы чуять опасность на расстоянии. Меланта вынула кинжал из ножен и выставила клинок. Приподняв Гринголета, она приготовилась в случае атаки немедленно освободить его.

— Идите, госпожа.

Приглушенный, точно из загробного мира, голос Аллегрето донесся до нее из коридора. Она затаила дыхание и шагнула в тьму за дверью. Там оказалось сумрачно, но не так темно, как казалось. Аллегрето стоял на коленях над чем-то. Ей показалось, что она видит светлое пятно — раскрытую ладонь. Затем она разглядела руку и наконец разобрала очертания лежащего на полу человека. Это был убийца от Риаты, и он был мертв.

Крови не было. Она видела, как он отрабатывал этот страшный удар на свиньях — удар, который сразу останавливает всю деятельность организма, и после которого вся кровь попадает не наружу, а в легкие жертвы. Так он объяснял ей тогда, улыбаясь от счастья, что обладает таким искусством и мастерством. Сейчас он не улыбался, а быстро и умело занимался делом, сдирая и срезая с трупа ливрею.

Она плотно сжала зубы.

— В мою уборную, — прошептала она. — Я отошлю Кару и всех других.

Он кивнул. Меланта скользнула быстро вниз по ступеням лестницы в часовню, откуда она ранее вышла, и притворилась, что молится. Затем она снова вышла, но теперь направилась в свои апартаменты уже по центральной лестнице. У себя она удалилась в отдельную комнату, потребовав, чтобы ей приготовили вина с душистыми цветами и розами, и не шумели, дав покой ее утомленной голове. Прислуга слишком хорошо знала, что это означало, и все мигом исчезли, вознамерившись как можно дольше не возвращаться, чтобы не попадаться ей на глаза.

Когда Меланта убедилась, что осталась одна, она отворила дверь в коридорчик. Аллегрето ждал в темноте. У его ног лежал уже совсем обнаженный труп его жертвы. Он взвалил тело себе на плечо. И это вышло у него очень ловко и умело, хотя, сделав шаг, он покачнулся — груз был слишком тяжел.

— Толстая свинья Риаты, — пробормотал он, улыбаясь из-под бледных ног, свисавших у него перед лицом.

Она ответила укоряющим взглядом, от чего он только развеселился еще больше. Что это: бравада юнца или настоящее наслаждение от убийства?

Она накажет его за это убийство, потому что ранее приказала ему воздержатсья от прямых столкновений. И все же, какое облегчение, триумф, чувство покоя, пусть и временного. Радость даже от того, что все свершилось.

Он потащил убитого впереди нее. У мертвого болтались руки, и было ужасно смотреть на это. Но худшее еще предстояло сделать в уборной. Это была холодная каменная комната с холодной каменной скамьей. Здесь Аллегрето пришлось потрудиться, засовывая тело головой вниз в узкое отверстие колодца, чтобы оно не застряло при падении. Наконец ему это удалось. Он поднял тело на ноги, которые белыми пятнами выделялись на фоне стен, и стал засовывать его в колодец. Это получилось не сразу. Но когда наконец тело ушло по пояс, сопротивление исчезло, и он отпустил ноги.

Мгновение — и они исчезли. Потом долго ничего не было слышно. Затем откуда-то снизу долетел звук — это труп упал в воду протекавшей под замком реки. Звук был страшный — не всплеск, который она ожидала услышать, а глухой удар, который бывает при выстреле из катапульты: камнем в сталь. Он все гремел и гремел, отражаясь эхом от стен колодца.

Аллегрето перекрестился и встал перед ней на колени.

— Умоляю простить меня, — сказал он скромно, — я знаю, я разгневал вас. Но я был вынужден прибегнуть к этому ради вашей же жизни.

Принцесса Меланта приняла его в своих покоях среди восточных шелков, экзотических слуг и запахов курящихся благовоний.