Госпожа президент

— Между норвежскими и американскими передачами. Я имею в виду настрой. Американцы производят впечатление деятельных, расторопных, чуть ли не… агрессивных. А наши вроде как… выжидают. Кажутся заторможенными. Прямо-таки пассивными. По крайней мере интервьюируемые. Они словно бы все время опасаются сказать чересчур много, а в результате говорят до смешного мало. И выглядит это как пародия. Посмотри на американцев — насколько они энергичнее.

— У них, между прочим, был хороший повод потренироваться, — сказал Ингвар, стараясь скрыть легкую досаду, которую неизменно испытывал, когда сталкивался с двойственным отношением Ингер Юханны к всему американскому.

С одной стороны, она наотрез отказывалась говорить о годах своей учебы в США. А ведь они знают друг друга уже много лет. Состоят в браке. Сообща растят детей, выплачивают ипотеку, живут будничной жизнью. И все же долгий период в истории Ингер Юханны остается тайной, которую она стережет пуще глаза. Вечером накануне свадьбы она взяла с него клятву, что он никогда, ни при каких обстоятельствах, не станет докапываться, почему она прервала изучение психологии в Академии ФБР в Куонтико. И он поклялся именем своей умершей дочери. Как сама клятва, так и ее последствия всякий раз вызывали у него пренеприятное чувство, когда изредка всплывала эта тема, а Ингер Юханна впадала в дикую ярость, обычно совершенно ей не свойственную.

С другой стороны, восхищение Ингер Юханны перед всем американским граничило с манией. Читала она почти исключительно американскую литературу и имела солидную подборку малобюджетных американских фильмов, которые покупала через Интернет или получала от бостонской подруги (он эту подругу никогда не видел и почти ничего о ней не знал). Полки в ее домашнем кабинетике были уставлены справочниками по американской истории, политике и общественной жизни. Ему она пользоваться ими не разрешала, а когда изредка уезжала куда-нибудь в одиночку, запирала кабинет на ключ, чем крепко его обижала.

— Вообще-то нет, — сказала она после долгой паузы.

— Что?

— Ты говоришь, у них был хороший повод потренироваться.

— Я имел в виду…

— Они никогда не теряли президентов за пределами страны. Американские президенты погибают от руки случайных американских же психопатов на территории США. За рубежом такого никогда не случалось. И справедливости ради надо сказать: о заговорах не было и речи. Ты это знал?

Что-то в ее голосе удержало его от ответа. Он неплохо знал ее и понимал, что, если сам продолжит эту тему, она быстро переведет разговор в другое русло. А если не перебивать, будет говорить дальше.

— Четверо из сорока четырех президентов пали жертвой покушений, — задумчиво сказала Ингер Юханна, как бы обращаясь к себе самой. — Выходит, почти десять процентов?

Ингвар сделал над собой усилие и перебивать не стал.

— Кеннеди, — устало улыбнулась она, словно прочитав его мысли. — Забудь. Ли Харви Освальд — странный тип, который, возможно, планировал и другие преступления. А возможно, и нет. В любом случае о крупных заговорах речи нет. Кроме как в кино.

Она потянулась за бутылкой, но та стояла слишком далеко. Ингвар взял бутылку, налил ей вина. Телевизор по-прежнему работал. Лоб у Вулфа Блитцера успел слегка вспотеть, а когда он переключался на репортера возле Белого дома, можно было заметить тени под его глазами. После очередной рекламной паузы гримеры наверняка их уберут.

— Линкольн, Гарфилд и Мак-Кинли, — продолжила Ингер Юханна, не притронувшись к бокалу. — Все трое были убиты фанатиками-одиночками. Сторонником конфедератов, душевнобольным и оголтелым анархистом, если не ошибаюсь. Чокнутыми соотечественниками. Таковы же и убийцы-неудачники. Покушавшийся на Рейгана рассчитывал произвести впечатление на Джоди Фостер, а тот, что напал на Теодора Рузвельта, воображал, что, убив президента, избавится от болей в желудке. Лишь те двое пуэрториканцев…

На экране вновь была Кристиана Аманпур. Теперь уже в теплом жакете. Меховой воротник, видимо, должен был подчеркнуть полярный настрой. Журналистка одной рукой все плотнее кутала им шею. На сей раз она стояла перед освещенным зданием Полицейского управления на Грёнланнслейр. Но и здесь ничего нового. Ингер Юханна прищурясь смотрела на экран. Ингвар взял пульт, убавил громкость и спросил:

— Что за пуэртори…

— Не важно, забудь, — перебила она. — Я не имела в виду грузить тебя элементарной американской историей.

— А что ты имела в виду? — спросил он, как можно дружелюбнее.

— Ты намекнул, что они подготовлены. И они действительно подготовлены, во многом. По крайней мере телеканалы.

Она кивнула на Кристиану Аманпур, которая возилась с микрофоном. За ее спиной торопливо шагала в сторону Грёнланнслейр группа мужчин в черном. Пряча лица от телекамер, они подняли воротники пальто и совершенно не обращали внимания на возгласы трех десятков журналистов, похоже, расположившихся тут на ночлег. Ингвар сразу узнал начальника полиции. Направляясь к автомобилям у тротуара, Терье Бастесен отвернулся и вопреки уставу надвинул поглубже на лоб форменное кепи.