Госпожа Сарторис

Мы договорились встретиться в три часа, у выезда на автобан в сторону Ф. — там была небольшая парковка. Михаэль должен был взять такси; он жил в центре города, и у отеля „Драй Кайзер“ всегда стояли машины. Когда я приехала на место, было только начало третьего; я как могла тянула время на заправке и купила еще газету, но сосредоточиться на чтении не получалось. Я не рассчитывала, что он приедет раньше назначенного времени, но все равно наблюдала за фарами немногочисленных машин, проезжающих мимо. Я не боялась; я никогда не была пугливой; просто тяжело сидеть в ожидании почти целый час. Было довольно прохладно, но я опустила оконное стекло, чтобы покурить, и периодически смотрелась в зеркало заднего вида, замечая, как меня постепенно покидает покой. Я еще раз проверила необходимые документы; все было на месте, я даже заранее позаботилась о лирах и взяла буклет отеля, в котором мы забронировали на неделю номер, — он лежал у меня в сумочке рядом со сберегательной книжкой. Я случайно прихватила ключ от дома; надо будет где-нибудь его выкинуть. Я включила стояночный свет, чтобы ему было легче меня найти; возможно, водитель такси не понял, где именно нужно остановиться, когда Михаэль сказал: на маленькую парковку перед автобаном, прямо за большой заправкой. Была только четверть третьего. Я не сомневалась в Михаэле, но понимала — это моя решимость подталкивает нас обоих. В нем была какая-то податливость, хотя я знала, что он способен действовать самостоятельно и даже руководить; он предпочитал дожидаться подходящего случая, пускать все на самотек, если ничто его не тревожило. Беспокойство Михаэля носило скорее духовный характер; ему было слишком тесно и скучно в Л. и не хватало ярких переживаний. Его впечатлила моя энергия, безудержность, я заразила его уверенностью, что мы еще сможем начать жизнь заново. Последние двадцать лет казались выцветшей географической картой; я узнавала на ней дорогу, по которой постоянно ходила, но остался лишь едва заметный контур; я могла составить список фраз, которые постоянно говорила или слышала: „Спокойной ночи!“, или: „Ну как, вкусно?“, или: „Даниэла уже легла?“, или: „Ты помнишь про именины Ирми?“, или: „Поедем на машине или пойдем пешком?“, или: „Ты забрала одежду из химчистки?“, или: „Где аспирин?“, или: „Ты не видела мой ключ?“, или: „Кофе закончился?“, или: „Ты заперла дверь?“, или: „А яйца свежие?“, или: „Пожалуй, я еще немного почитаю“, или: „Этот шезлонг просто дар божий!“, или: „Мы больше никогда так молоды не будем!“, или: „У Майер-Брюль всегда лучшие булочки!“, или: „Куда опять подевалась программа?“, или: „Сорняки не пройдут!“, или: „Тебе все же стоит немного похудеть“, или: „Мужчинам тут сказать нечего“, или: „Позволишь?“, или „Поднимем бокалы!“, или: „Мне не важно, может, я возьму выходной“, или: „Фредди спрашивает, придем ли мы в субботу вечером на гриль“, или: „Надеюсь, дождь скоро закончится“, или: „Я должна позвонить тете Гизи“, или: „В этом году нормального лета не будет“, или: „Клиенты осведомлены намного лучше, чем раньше“, или: „Дорогая, я очень устал!“, или: „Пойдем, Ирми, выпьем еще по бокальчику!“, или: „Не знаю, раньше туфли служили дольше“, или: „Я же говорила!“, или: „Нам разве не надо заправиться?“, или: „Еда и питье удерживают душу в теле“, или: „Я лучше закрою окно“, или: „Морковь полезна для глаз“, или: „На три метра против ветра, не считая брызг!“, или: „Ты опять была красивее всех!“, или: „Но, Эрнст, это же совсем не так!“, или: „У Даниэлы мало друзей“, или: „Яблоки теперь стали совсем невкусные“, или: „Ваше здоровье!“, или: „Хорошо, что у нас есть сад!“, или: „Пакеты с молоком вечно протекают!“, или: „Это пойдет нам на пользу!“, или: „Я просто не выношу эту жару“, или: „Ты много куришь“, или: „Спешка нужна лишь при ловле блох и при поносе!“, или: „Ирми все-таки стареет“, или: „Мы пропьем домишко нашей бабки![2]

“, или: „Пальто прослужит еще одну зиму“, или: „Калитка опять скрипит“, или: „Какой прекрасный сегодня день!“, или: „Ты не забыла собачий корм?“. В этих словах было мало дурного, много заботы, много благих намерений, много веселья — только не моего, — немного страха, немного гнева и вовсе никаких сюрпризов; эти фразы были словно удары веслом, равномерные, в одном ритме, в одном направлении: а теперь мы поедем на озеро, на озеро, теперь поедем на озеро. Только я больше с ними ехать не собиралась.