Госпожа Сарторис

Он долго молчал, и наконец я спросила еще раз: „Как это связано с моей дочерью?“ — „Нам удалось выяснить, — ответил он, — что ваша дочь была хорошо знакома с умершим. Мы изучали профессиональную и личную жизнь господина Вильродта, чтобы выявить возможные мотивы преступления“. — „Но чем может помочь Даниэла?“ — по-прежнему спокойно спросила я. „Ваша дочь и господин Вильродт, — ответил он, — были близко знакомы. Очень близко“. — „Я бы об этом знала, — уверенно ответила я. — Конечно, я не отслеживаю жизнь дочери ежечасно, но вполне осведомлена о круге ее общения“. — „Ваша дочь еще несовершеннолетняя?“ — спросил он. „Через месяц, — ответила я. — Но это не изменит того факта, что я ее мать, что она живет в этом доме и ходит в школу“. — „Она, — деловым тоном сообщил следователь, — неоднократно виделась с господином Вильродтом, по вечерам и в утренние часы“. — „Даниэла часто поздно приходит домой, — признала я и изобразила легкое замешательство, — она очень любит танцевать“. — „Она ходила к господину Вильродту домой, — твердо заявил он, — его служащие сказали, что у них были отношения. Это ваша дочь?“ — спросил он и подошел к стене, где висела фотография с прошлого лета — Даниэла в бикини на берегу Гран-Канарии; она подарила снимок Эрнсту на день рождения. „Да, она“, — ответила я, изображая растерянность. „Сомнений тут быть не может, — заявил он, глядя мимо меня в пустоту. — Мы нашли в квартире погибшего несколько снимков с вашей дочерью. Речь идет, — он сделал короткую паузу, — о фотографиях в стиле ню“. — „Я вам не верю, — дрожащим голосом возразила я, — даже не могу такого представить“. — „Я оставлю вам конверт, — осторожно ответил он, — если захотите, можете посмотреть сами. Ваша дочь еще в школьной поездке?“ — „Да, — ответила я, — до среды“. — „Значит, это вам тоже уже известно. Я бы очень хотел с ней поговорить, — сказал он и дал мне визитку. — Пожалуйста, передайте ей, чтобы зашла ко мне в президиум“. — „Но все же не понимаю, — повторила я, когда он уже встал, — чем вам может помочь ребенок?“ — „Возможно, ваша дочь сообщит нам полезные сведения, которые мы больше не сможем получить ни от кого. Мы должны все выяснить. Расследования в этой среде проводить тяжело, потому что почти всем есть что скрывать“. „Моей дочери тоже было бы что скрывать, — подумала я, — но теперь она может не утруждаться. Об этом позаботилась ее мама“.

* * *