Госпожа следователь

Клавдия молчала. Да, это был совсем другой случай. Эта сейчас начнет все валить на собственную мать. Уж не она ли подговорила своего технолога как-нибудь безболезненно отправить на тот свет мамочку?

— У нас с мамой в последнее время не очень ладилось, это правда, — словно подтвердила Клавдины мысли посетительница. — Может, Артур иногда и думал в ярости о том, чтобы ее убить, но только так, гипотетически. Какой муж не ненавидит тещу? — с обезоруживающей наивностью спросила жена Гаспаряна, явно надеясь на сочувствие.

— Да-да, я слушаю, — сухо ответила Клавдия.

— И все свои механизмы он просто так придумывал, как бы в сослагательном наклонении. Мол, дескать, если бы я захотел, то интересно, получилось бы или нет? А если бы захотел, то уж наверняка получилось бы… Понимаете… Такая игра ума… Но это точно не он.

Она замолчала. На глазах у нее появились слезы.

Ну, слезы Клавдия видела разные. Такие видела — душа разрывается. Когда-то поняла раз и навсегда — Москва слезам не верит.

— Успокойтесь, — твердо сказала она. — У вас очень хороший адвокат. И потом, я во всем постараюсь разобраться. Для этого мне дело и отдали на доследование. И если он не виноват, то никто его не посадит. За одно желание у нас не судят. За это в другом месте с него спросится.

— Правда? — Слезы у Гаспарян моментально высохли. — Вы действительно не собираетесь его сажать?

— Я вообще не имею права сажать или оправдывать. Я веду следствие, — вяло отвечала Клавдия. Как же это скучно: все одинаковы.

— Спасибо вам, большое спасибо! — Гаспарян вдруг в каком-то неуместном порыве приобняла Клавдию, и та почувствовала, как в руках у нее оказался конверт.

— Что это? — попыталась отпрянуть Клавдия.

—- Это вам. В знак благодарности, — зашептала Лидия, не отпуская Клавдию. — Тут мало, очень мало, я понимаю. Всего двести долларов. Но это все, что я смогла собрать, поверьте. Золото сейчас продать почти невозможно, вещи тоже. Комиссионок нет. А тут похороны были, все деньги на памятник ушли…

Между ними происходила какая-то неловкая, абсурдная борьба. Клавдия все пыталась высвободиться из цепких объятий Лидии Гаспарян, ей почему-то очень хотелось взглянуть на конверт. И даже лезло постороннее: какой он, белый и чистый или почтовый с рисунком?

— Отпустите, — пыхтела Клавдия, оглядываясь по сторонам. — Уберите немедленно! Вы что, сами в тюрьму захотели?

Гаспарян отпрянула так быстро, что Клавдия так и не успела разглядеть конверт. И это ее даже обрадовало.

Клавдия вскочила, словно сидела на кнопке.

— Простите… Простите меня, ради Бога, — быстро забормотала Гаспарян дрожащими губами, уцепившись в Клавдии рукав. — Я дура, дура, сама не знаю, что делаю!.. Просто с ума схожу… Вы не представляете, как трудно… Сначала мама, а потом все вот это… Только не подумайте, что я вас подкупить хотела… Я просто не знала, что мне делать…

— Отпустите меня, — как ребенку втолковывала Клавдия. — На нас смотрят.

— Он ведь не убивал, точно не убивал, я знаю, — не слушала ее Гаспарян. — Я просто хотела, чтобы вы разобрались внимательно, не так, как прошлый следователь.

— Я постараюсь разобраться, — чуть не по слогам сказала Клавдия. — Я постараюсь.

— Простите… Я прошу вас… Я дура! Умоляю — это никак не отразится на вашем отношении к Артуру?

Клава посмотрела на эту женщину, одернула жакет, поправила прическу, вздохнула и тихо ответила:

— Никак не отразится. — И двинулась к лестнице.

— Постойте! — почти крикнула женщина. — Скажите хоть, как он там? Ну пожалуйста!.. Он не мерзнет?.. Можно я передам ему пальто?..

Пальто…

И не двести, а всего сто восемьдесят, быстро уточнил в Клавдином уме какой-то мелкий циник.

«Цыц ты! — шуганула она. — Пошел вон».

Сказать, что сделала это Клавдия легко и просто, было бы неправдой.

Она обернулась к жене Гаспаряна и, чуть улыбнувшись, бросила:

— Пальто? Ладно, передайте…

13.02–18.10

Этот безлюдный да, кажется, и не для людей построенный микрорайон странным образом настраивал на философский лад.

— По-моему, мы заблудились, — нетвердо произнесла Клавдия, стараясь не глядеть на Игоря.

Он покраснел, но ничего не ответил и продолжал решительно шагать вперед, оглядывая окрестные дома.

Вот уже битых полчаса они вдвоем блуждали по микрорайону, но искомой пятиэтажки обнаружить не могли.

— Игорь, ты меня не слышишь? — наконец не выдержала Дежкина.

Он остановился и исподлобья, как молодой упрямый бычок, посмотрел на нее.

— Упрекаете, да, Клавдия Васильевна?..

Она пожала плечами. Вот еще.

— Упрекаете… — настаивал Игорь. Понятно — чувствовал себя виноватым.

Он записывал, как добраться до квартиры Харитонова. Чубаристов, как всегда, объяснял обстоятельно, но Игорю не терпелось поскорее отправиться в путь.

«Да-да», — рассеянно приговаривал он, отчеркивая в блокнотике маршрут, но слушая вполуха и больше наблюдая за Клавдией.

Из-за этого теперь и бродили они, будто в трех соснах, однако длинный дом с облупившейся бордовой краской и зелеными балконами как сквозь землю провалился.

— Надо звонить Чубаристову, — распорядилась Клавдия.

— Мы где-то рядом, я чувствую! — огрызнулся Игорь.