Госпожа Удача

— Расследование, — продолжал Пенья, — сосредоточено вокруг целого ряда событий, включая ненадлежащее обращение Фуллера с делом, когда серийный убийца охотился на вверенной ему территории, после чего Специальный агент Тамбо из ФБР подал жалобу не только на то, что отдел Фуллера возится с этим делом, но и на манеру и профессиональный подход Фуллера, ставя под сомнение его профпригодность. Жалобу Тамбо присовокупили к жалобам жителей Карнэла, которые все накапливались, и Управление внутренних расследований принялось вынюхивать вокруг, но ничего не могло разглядеть, так как следы хорошо замели, а грязь в полиции Карнэла настолько черна, что невозможно ничего разглядеть и найти, и почти каждый полицейский в участке был продажным, поэтому им нужен был свой человек внутри. Появление Долински в качестве осведомителя и добровольного тайного агента запустило механизм тщательного расследования всего отдела, но сосредоточилось на вышеупомянутом провале с серийным убийцей, а также на возможном подтверждении факта подтасовки улик местными сотрудниками правоохранительных органов в деле об убийстве наркоторговца в Лос-Анджелесе и экстрадиции жителя Карнэла за данное преступление. Управление внутренних расследований в Лос-Анджелесе, которое работало совместно с вашим местным Управлением по этому конкретному вопросу, по-видимому, владеет некоторой информацией о том, что убитый дилер якобы снабжал товаром некоего детектива Джина Фуллера, который, как оказалось, является братом начальника полиции, Арни Фуллера, и Джину, как сообщается, нравится ловить кайф, достаточно, чтобы установить крепкую связь с дилером, а единственный способ покрыть такой долг на зарплату полицейского — заставить дилера исчезнуть.

Мать вашу.

— Как тебе известно, — продолжил Пенья, — в Калифорнии два дилера убиты из одного и того же пистолета 38-го калибра, но ты не знаешь, что у детектива Чета Палмера есть пистолет 38-го калибра, зарегистрированный для личного пользования. Но когда данный вопрос всплыл на поверхность, детективу Палмеру было предложено предъявить свой пистолет, и он не смог этого сделать, сказав, что, когда пришел за ним, увидел, что тот пропал, а еще добавил, что прошло много лет с тех пор, как он прикасался к этому пистолету, так что кража могла произойти много лет назад. Два и два стали равны четырем, а человек в Карнэле, сложивший для УВР два и два, — это офицер Фрэнк Долински.

Мать вашу.

Пенья еще не закончил.

— Видишь ли, сейчас проблема Долински в том, что в городе живет очень умный бывший полицейский, чей друг попал под суд за преступление, которого не совершал, а в Далласе есть очень умный действующий полицейский, которому, если не возражаешь, интересна жена этого человека, и оба суют нос не в свое дело. Что еще хуже, по какой-то причине, — хотя я уверен, ты об этом ничего не знаешь, — спустя время, специальный агент Тамбо и его начальство внезапно начали задаваться вопросами по жалобе, поданной Тамбо, и они не пришли в неописуемый восторг от полученных ответов, но вместо того, чтобы пожать плечами и пройти мимо, решили продавить ситуацию, а они обладают большим весом. Все эти факторы, и, черт возьми, прикрытие Долински уже висит на волоске. От заинтересованных лиц не ускользнуло, что двоих чернокожих мужчин из разных штатов, обвинили в убийствах, которых они не совершали, один лишил себя жизни, другой потерял пять лет, и если это выйдет наружу, то попадет в национальные новости. Долински говорит, что из-за этого, дела в полицейском участке Карнэла идут напряженно, и он хочет, чтобы я знал, если группы извне продолжат свою деятельность, некоторые дерганые людишки могут серьезно занервничать, а офицер Долински говорит, что он очень близок

к тому, чтобы попросить у своей девушки руку и сердце, и он хотел бы получить шанс жениться на ней и создать семью, а не получить пулю в голову от какого-нибудь черного парня, которому «подфартило» попасть на глаза одному из тех придурков, отправившись мотать срок за преступление, которого он не совершал.

Тай замолчал от неожиданности, затем спросил:

— Ты отступаешь?

На это Пенья тоже долго молчал, после чего тихо произнес: