И, повернувшись ко мне спиной, он сам шустро разулся, скинул жилет и шортики и с весёлым верещанием рванул в воду, только брызги во все стороны полетели.
Я с улыбкой проводила взглядом бодро плывущий зелёный комок меха. Разувшись, оставила шлепанцы и корзинку на травке, а сама дошла до реки. Вода была ещё прохладная. Но, думаю, уже скоро прогреется на солнышке. Вот тогда и я рискну поплавать.
Пока же я закатала штанины до колен и медленно побрела вниз по течению. Там виднелся холм, на который я хотела забраться.
Идти пришлось минут десять. Наверное, потому, что брела я крайне медленно, наслаждаясь каждым мигом на природе. Давно я никуда не выезжала из города. А потом вообще угодила в «Отель потерянных душ».
Надо бы побыстрее уже освоить свои и его способности и почаще вываливаться из «нигде» в «куда-то». А по мере необходимости переноситься в другие миры за потеряшками. Ну реально невозможно так жить, болтаясь всё время в туманной манной каше. У меня скоро начнётся боязнь замкнутых пространств.
Холм приблизился, осталось лишь найти удобное место для подъёма, а то уж больно он каменистый. Кое-где между плоскими камнями, покрывающими склон, будто крупная черепица или чешуя, проросли травинки.
Я с сомнением уставилась на эти камни. Что-то они подозрительные какие-то и практически одинаковые. Наклонилась, попыталась поднять один из них. Размером он был с две мои ладони, шершавый и горячий. Поднять его, впрочем, не удалось, он буквально врос в землю, как и остальные.
Постучала костяшками пальцев по ближайшему. Звук оказался совсем не такой, каким должен бы быть.
– Странно, – пробормотала я и снова постучала.
И тут земля под ногами закачалась, заставив меня взвизгнуть и отбежать назад. Покрытый этой странной каменистой «чешуей» холм очень-очень медленно повернулся, и на меня уставился огромный глаз.
Глаз был равнодушный, в нём не было ни удивления, ни беспокойства, ни животной ярости или же страха.
– Здрасьте! – оторопело выпалила я, развернулась и приготовилась улепётывать со всех ног.
– Приветствую, – низким глухим голосом вдруг ответил хозяин глаза.
Опа! Так, побег отменяется. Я повернулась обратно к этому существу и попыталась рассмотреть его. Кто-то очень большой. И чешуйчатый, потому как я, оказывается, не камень пыталась поднять, а чешуйку отколупнуть. И с огромным глазом с вытянутым зрачком.
– Змей Горыныч, – выдало моё подсознание.
– Дракон. Не змей, – флегматично исправил… дракон.
– Я несъедобная.
Глаз смерил меня взглядом с головы до ног и обратно, моргнул.
– Да, ты несъедобная, – констатировал его обладатель.
Помолчали. Я не могла решить, что мне делать. То ли убежать, то ли подойти поближе. Вроде агрессии не чувствуется, но мало ли.
– А почему? – спросила, чтобы хоть что-то сказать.
– Я не ем человеков.
Сразу же осмелев, я начала потихонечку подбираться вплотную к дракону.
– Меня зовут Агата Серебрякова.
– Дулиэнтропарофликандарокарекарка́дий.
– Вау! – впечатлилась я длиной слова. – А это что?
– Имя. Моё.
– Эм-м…
Почти минуту я пыталась мысленно воспроизвести только что услышанный набор слогов. Не смогла.
– Дули… ропа… флика… О господи! Как это вообще можно запомнить и проговорить без запинки? Ничего, если я буду обращаться к тебе – Аркадий?
– Ничего. Зачем?
– Что?
– Обращаться ко мне.
– Н-ну-у… А что ты делаешь?
– Жду.
– Чего?
– Пока мимо проплывёт труп моего врага.
У меня челюсть отвисла. В буквальном смысле этого слова. Стояла и, как дурочка, с открытым ртом таращилась на сказочного персонажа, который процитировал мне древнее китайское изречение, которое принадлежит то ли Конфуцию, то ли Сунь Цзы.
– И как? – подобралась я ещё ближе.
– Пока не проплыл.
– А давно ждёшь?
– Лет сто. Наверное. Или двести.
– Ох, ничего ж себе дзэн! Я бы не смогла. Уже давно встала бы, пошла и прикопала своего врага.
– Ты слабая самка человека. Это враг прикопал бы тебя.
– А я бы аккуратненько выкопалась и пошла дальше мстить. – У меня вырвался смешок.
– Зачем? Его труп сам проплывёт мимо тебя.
– Да вот ещё! Терять столько времени на ожидание!
– Что есть время?
– О-о-о! Ты хочешь поговорить о столь глобальной вещи? Время – это форма протекания физических и психических процессов, условие возможности изменения. А ещё это одно из основных понятий философии и физики.
– Нет времени. Есть миг.
– Да ладно! Как это нет времени?! Вот ты, уважаемый Аркадий, лежишь на этом берегу больше сотни лет и ждёшь труп врага. А твой враг в это время наслаждается жизнью, ест жареное мясо, пьёт хмельное вино, обнимает красивых самочек, путешествует. Каждый его миг полон впечатлениями. А чем полон каждый твой миг?
– Размышлениями о бренности бытия.
– А пища и всё остальное?
– В состоянии созерцания и погружения это не требуется.
– У-у-у, как всё запущено, – пробормотала я. – Предлагаю эксперимент.
– Какой? – Глаз с узким зрачком повернулся в мою сторону.
– Ты сейчас встанешь, потянешься, покатаешься по земле, чтобы стряхнуть с себя пыль, проросшую между чешуек траву и птичье гуано. Да-да, прости, но тебя неоднократно обкакали птички. А после этого поплаваешь в реке. Ты же умеешь?
– Умею. Зачем?