Гость из моря (журнальный вариант)

Один из матросов со стрелы ловко прыгнул на палубу подводного кораблика и пришвартовал его к высокому борту «Богатыря». Спустили штормтрап. Первым по нему поднялся Логинов, за ним Бек, последним Макаров. Он тут же хлопнул Волошина по плечу:

— Понимаешь, как повезло! Рыскаем туда, сюда, никак не можем кашалота нащупать. И вдруг столкнулись с одним ну прямо нос к носу! Он пошел возле нас круги описывать. Проявим пленочку, сам увидишь. Потрясающее зрелище!

— Ну, а как… — Волошин неопределенно покрутил пальцами в воздухе.

— Что как?

— Вообще… погружение прошло?

— Порядок! Я же тебе рассказываю…

— И никаких… помех?…

Я-то понимал, о чем допытывается Волошин: как они себя чувствовали в мезоскафе, когда его нащупал луч локатора.

— Какие помехи? Что я, первый раз ныряю, что ли? Все прошло отлично, сеанс наблюдений выдержан полностью, а пленочку привезли такую! Увидишь — ахнешь: глазки у него маленькие, а пасть раскрыл — вот-вот проглотит! Уникальные снимки, правду говорю.

— Ладно, посмотрим, — ответил Волошин. — Только быстро тебе проявить не успеют.

— Это почему же? — возмутился Макаров. — Сейчас сам отнесу и не уйду из кинолаборатории, пока все не проявят в лучшем виде. Не хватало еще, чтобы они такую уникальную пленку запороли.

— У них уже работы вот так, — сказал Волошин, красноречиво проведя себя ладонью по горлу. — Я тоже тут неплохую пленочку успел снять, можно сказать, уникальную.

— Подумаешь, что ты тут мог снимать! Твои кадрики подождут…

— Нет, Жан, мне больно тебя огорчать, но они уже в проявочной машине. Как утверждает старая французская поговорка: «Кто опаздывает на охоту, теряет свое место». В справедливости ее тебе волей-неволей придется убедиться.

Макаров торопливо полез обратно на трап — видно, за пленкой. Волошин подмигнул мне и направился к Логинову, который, присев в сторонке на крышку светового люка, стаскивал с себя резиновые сапоги. Казимир Павлович уже куда-то исчез. Видно, рассказывать о погружении мне сейчас никто не станет. Придется подождать.

Сигналы из глубины

Вечером, спускаясь вниз, я поймал у дверей кинолаборатории Макарова. Вид у него был победный, настроение прекрасное — видно, задал работки лаборантам. Но рассказывать он ничего не стал:

— Потерпите немного, все увидите. Это надо видеть!

В кинозале было уже тесно, словно на открытии международного фестиваля. Спасибо, Волошин занял мне местечко.

— Казимир Павлович, присаживайтесь с нами, мы потеснимся, — пригласил он проходившего мимо Бека.

— Благодарю, но мои химики обидятся, если я им изменю.

— Как ваши наблюдения, Казимир Павлович? — спросил я. — Есть что-нибудь интересное?

Бек слегка развел руками:

— Я не любитель поспешных выводов, а наша наука требует неторопливых анализов. Сегодня сенсаций мы ждем от Сергея Сергеевича…

— Ну, какие там сенсации, — отмахнулся Волошин. — Так… Некоторые наблюдения из области гидроакустики.

— Акустические способности кашалотов, конечно, любопытны, — неторопливо проговорил Казимир Павлович, — но тема ваших исследований, уважаемый Сергей Сергеевич, имеет уже длинную историю…

— Еще великий Леонардо… — перебил его Волошин.

— Вот именно. Еще Леонардо да Винчи первый предложил: «Если ты, будучи в море, опустишь в воду отверстие трубы, а второй конец ее приложишь к уху, то услышишь идущие вдали корабли…» — Ну, конечно: великий Леонардо — отец бионики!

— Но признайтесь: конструкция ваших гидрофонов основана в точности на этом древнем принципе, а? — И торжествующий Бек, глуховато засмеявшись, пошел по проходу, высматривая свободное местечко.

— Хм. Он тоже припас что-то любопытное, — озабоченно покачал головой Волошин. — Но последнее слово все-таки останется за нами, — добавил он, интригующе показав мне толстый сверток бумажной ленты, видимо, от прибора-самописца, который держал в руках.

Первой показали пленку, снятую на мезоскафе во время погружения.

Признаться, на меня не произвели особенного впечатления эти мелькающие кадры. Камера схватывала то промелькнувший хвост кашалота, то просто какую-то крупную темную массу — ничего толком не поймешь.

Видимо, и сам Макаров почувствовал, что фурора его пленка не вызвала. Когда зажегся свет, он восторженно воскликнул:

— Уникальные кадры, верно?

Но тут же, глянув на лица зрителей, уже совсем другим тоном добавил:

— Хотя, конечно, это надо было видеть своими глазами. Камера что? Она дура, в одну точку смотрит…

Встал Сергей Сергеевич Волошин. Весь его вид говорил о полном и не вызывающем никаких сомнений торжестве, и я ожидал, что он, конечно, не удержится и закатит ликующую речь. Не в его характере упускать такой прекрасный повод. Но Волошин скромно сказал:

— Сейчас мы зам покажем несколько кадров, снятых с экрана пробного образца прибора. Прошу извинить за скверное качество изображения во многих местах. Как вы сами понимаете, это лишь рядовой опыт и аппарат нуждается еще в доработке. Дайте, пожалуйста, пленку сначала, — и с легким поклоном он так же скромно сел.