Гостья

Многое из того, что связано с Космодромом, по праву унаследовало от него заглавную букву. Это и Закон – свод межпланетных правил, которые Космодром требует соблюдать. Это и Жёлтая Полоса – граница нашего мира. Лётное поле Космодрома по периметру этой самой Жёлтой Полосой обведено. Точнее, дважды обведено. Всё, что оказалось внутри Внешнего контура, территорией колонии уже не считается. Если быть ещё точнее, то на лётном поле Космодрома много всего нарисовано, кроме Внешнего и Внутреннего контуров – всё оно расчерчено громадными восьмиугольниками под стоянки звёздных кораблей. А кроме того, по краям нанесена ещё и разметка под стоянки для контейнеровозов и полосы для движения транспорта, выделены всякие специальные сектора – целая система… И это не просто нарисованные линии: каждую из них охраняют могучие силовые поля. Если кто полезет по глупости напролом, не соблюдая процедуры – так даст, что только клочки полетят. И тогда сразу же и уважение восстановится, и Большая Буква.

Стоишь вот так у границы лётного поля и пытаешься осознать, что там, за широкой Жёлтой Полосой, нарисованной на древнем бетоне яркой флюоресцентной краской, начинается другой мир. Там не действуют наши колониальные законы, там соблюдается только Закон. Особая зона лётного поля Космодрома по своему статусу ближе всего к открытому космосу. И десятиметровый забор вокруг всего лётного поля выстроен не для защиты самого поля, а для защиты местных балбесов, которые бегают снаружи, от грозных космических чудес. Вот только забор тот не именуется Забором, его построили не так давно, и потому он просто забор, со строчной буквы…

Можно вспомнить ещё Главную Резиденцию Космодрома с пассажирским и грузовым терминалами, которая своими величественными архитектурными формами столетиями потрясает воображение непосвящённых. И мрачноватое таинство Аудиенции для тех, кого Космодром вызвал для личной беседы. Или вот, например, официальное Предписание о проведении расследования – тот самый цветной пластиковый бланк, что лежит передо мною на столе… И не какое-нибудь Предписание, а именное. Лично мне это расследование было самим Космодромом поручено. Тогда серьёзное вышло дело, не то что сегодняшняя стрельба на реке. Очень многим пришлось поволноваться, межпланетный престиж колонии был затронут. Вот и родилось это Предписание! Едва скажешь кому-нибудь это слово, и у него уже глаза круглые. Да, только с большой буквы такие вещи пишутся…

Считаю ли я сам, что Космодром разумен? Признаюсь честно – в зависимости от настроения… Порой он кажется мне созданием бездушным и безмозглым, способным лишь к меркантильному просчёту ситуации «по набранным очкам». А иногда я невольно веду себя с ним так, как можно вести себя только с носителем разума – я спорю с ним, я возражаю ему, я надеюсь на него и его же побаиваюсь… Не побаивался бы – давно бы ткнул пальцем в нужный квадратик на бланке и произнёс заветные слова… Нет, это слишком ответственный для меня шаг… Я должен подумать сначала, ещё раз всё взвесить хорошенько… Как правильно подать в заключительном отчёте всё сделанное и не сделанное… Подать… Не сделанное…

Размышляя, я сделал ошибку – подпёр руками отяжелевшую после ночных приключений голову. И незаметно для себя уснул…

И приснился мне героический сон… Какой-то запутанный сюжет, в развязке которого я, как обычно, в одиночку отражал нападение инопланетных врагов. Сражение традиционно развивалось тяжело – я промок, я почти выдохся, всё тело уже болело от полученных ударов, мне было страшно и холодно… Но вот я опускаю руку в чёрную холодную воду Уараты и вынимаю оттуда сказочное сверхмощное оружие под названием Чёрная Игла. Она похожа… В том-то и дело, что никто на свете не мог точно сказать, на что Чёрная Игла должна быть похожа! И это уже не первая моя Чёрная игла во сне! На этот раз в моём сновидении она выглядит как застывшая речная волна – словно отлитая из дымчатого чёрного стекла. Или скорее как длинный осколок полупрозрачного зеркала… Бесконечно длинный… И бесконечно лёгкий… И бесконечно мощный… Я, стоя по пояс в водах Уараты, поражаю этим безразмерной длины осколком мироздания бесчисленных врагов, которые лезут со стороны устья реки. И по воде выгребают, и даже из-за Меловых гор высовываются, кажется… Но потом я вдруг чувствую, что что-то удерживает мою разящую руку. Я оглядываюсь назад и вижу, что незаметно для меня острый как бритва осколок мирового пространства удлинился и задним краем уже касается термоядерной станции в Пхата. А станция вся как-то скукожилась – белоснежные бетонные купола сдулись, как воздушные шарики, а двухсотметровые трубы съёжились… Я понимаю, что пока я размахивал Чёрной Иглой, та высосала из энергокомлекса всю энергию… И сражаться больше нечем… Сбоку ко мне подходит Сержант. В глазах его даже не осуждение – грусть. И он говорит мне: «Ты не рассчитал…»