Гостья из Зазеркалья

– А мы что, нет? – обиделась на Воронкова Алина. – Если бы не мы, то вы бы, Сергей Петрович, и не подозревали, что Лидию Курочкину вынудили спрыгнуть с балкона. Кстати, что будет с Михаилом и Лерой?

– Это решит суд. Одно могу сказать, не видать Михаилу денег Громова как своих ушей. Надеюсь, Павел сам получит причитающиеся ему деньги.

– Он же неизлечимо болен.

– Боюсь наперед загадывать, но профессор Красногоров через зарубежных коллег нашел хирурга, который берется удалить Громову опухоль. Какие-то там новые технологии, бескровные операции – я мало во всем этом разбираюсь. Появилась надежда – и это главное.

Эпилог

Новый год мы встречали в семейном кругу. Вернулся из командировки Степин муж, Петр Куликов. В полном составе пришли Блиновы: Алина, ее сын Санька и муж Вадим.

Больше всех готовились к встрече Нового года дети: они и елку нарядили, и комнату убрали. Примерно за три дня до тридцать первого декабря Аня написала сценарий праздника и все оставшиеся до Нового года дни репетировала передачу эстафеты уходящего года Собаки наступающему году Кабана.

Символом года Собаки избрали нашего фокстерьера Бобби. Хрюн, естественно, стал символом года Свиньи. Эстафетной палочкой, по Аниной задумке, должна была быть «кость», выпеченная из песочного теста. Аня заранее испекла несколько «косточек», покрыла их сахарной глазурью и аккуратно завернула каждую в пленку, чтобы ни Бобби, ни Хрюн не сразу их схрумкали.

Действо должно было начаться без одной минуты двенадцать. Бобби с первым ударом курантов еще держит «кость» в пасти, но тут вбегает в комнату Хрюня и отнимает у пса «кость». В том, что Хрюн отберет печенюшку, Аня даже не сомневалась. Когда это было, чтобы мини-пиг не отнял еду у нашего фокстерьера? Никогда! Вся загвоздка была в том, чтобы все произошло не сразу, а постепенно. Чтобы зрители могли увидеть и «косточку», и саму передачу, вернее, борьбу за лакомый кусочек, который, по идее, должен символизировать сладкую жизнь в наступающем году.

В украшенной гостиной светилась фонариками елка, стол был накрыт белой скатертью и сервирован в лучших традициях новогодних застолий. Степа и я потрудились на славу: нарезали множество салатов, сварили холодец, зафаршировали огромную рыбу.

Так случилось, что за стол мы сели только без пятнадцати двенадцать. Толком не успели проводить старый год, как пришла пора встречать новый. Президент прочитал поздравление народу. На экране телевизора появился циферблат часов. Секундная стрелка пошла на последний в этом году круг.

Олег поднялся и стал откупоривать шампанское. Взрослые взяли в руки бокалы. Аня попросила минуточку внимания и с Санькой вышла из комнаты.

Через несколько секунд в комнату чинно вошел Бобби. Голову собаки украшал клоунский бумажный колпак, шею – белый бант. Аня вела пса на поводке. Привязав поводок к радиатору неподалеку от елки, Аня вложила в Бобкину пасть кондитерскую «кость» и громко, с выражением сказала:

– Год Собаки миновал, наступает свинский бал.

Мы зааплодировали. Дверь распахнулась, и в комнату с картонным цилиндром на голове вбежал Хрюня. В центре комнаты он остановился и принюхался.

– Хрюнечка, ко мне, – зашептала Аня, подзывая к себе поросенка.

Во время репетиции в комнате была одна лишь съедобная вещь – выпеченная косточка. Найти ее по запаху Хрюну не составляло никакого труда. Теперь огромный стол был заставлен блюдами, и все они источали такие дивные ароматы, что от них кружилась голова. Чего тут только не было! И капуста, и морковка… А пирожков сколько?!

Естественно, Хрюня растерялся и замер. К кому бежать? К этому несчастному псу, который и так отдаст печенье? Или к хозяйке, которая непременно угостит его чем-то вкусненьким?

Положение «спас» Санька. Он схватил со стола пирожок и со словами:

– Хрюн, держи, – бросил в сторону Бобби.

Пирожок плюхнулся аккурат рядом с лапами фокстерьера. Унюхав, куда полетел пирожок, Хрюн, быстро-быстро перебирая копытцами, понесся к Бобби. За полсекунды он уже был рядом. Пес так и сидел над пирожком. Собака на сене! В лапах пирожок, но съесть его нельзя, потому что пасть занята «костью». И «кость» разжевать не удается – она обернута пленкой в несколько слоев.

Впрочем, недолго длились собачьи страдания, пирожок вскоре исчез как будто сам по себе, и перед мордой Бобби замаячил влажный пятак Хрюна. Кабан, тяжело дыша, принюхивался к «кости».

«Ну это уже слишком. И пирожок тебе, и косточку? Дудки!» – очевидно, подумал Бобби и рванул за елку. Удрать дальше елки ему не позволил поводок. Пес оказался в западне. Забравшись под нижние лапы ели, Бобби жалобно заскулил.

«Сейчас что-то будет», – промелькнула у меня в голове.

Хрюн лег на живот и пополз под елку. Я не успела крикнуть: «Аня, останови его». Все произошло слишком быстро. У елки зашевелились нижние ветви. Потом она немного приподнялась – наверное, Хрюн поднялся на лапы – и стала падать прямо на стол, за которым мы сидели.