Гостинец из будущего

   Срочно пришлось менять метод, но и тогда корректировщик выходил на залетных с такой же вероятностью, с какой выходил на местных мазуриков, каковых было особенно много среди чиновничества. Этим ребятам, похоже, было совсем наплевать на будущее страны и вообще на всякое будущее. Мир этот был создан только для них. До них мира не было, а после них не будет. На их фоне залетные казались не такими уж и вредными, даже совсем не вредными, ибо для будущего представляли гораздо меньшую опасность.

   И все же они были потенциальными источниками хаоса.

   А между тем, никакого хаоса не было. Кто хотел - воровал, кто хотел - пил, кто хотел - работал за двадцать долларов в месяц, кто хотел - торговал, кто хотел - бастовал на горбатом мосту. Жизнь текла себе потихонечку, опуская опущенных и возвышая успевших выскочить на поверхность, и казалось, что так оно всегда было, есть и будет. Во веки веков. Нет, нет, хаоса не было. А было огромное, жирное, засасывающее в себя всё и вся болото, со дна которого порой всплывал очередной дурно пахнущий пузырь.

   Возникал естественный вопрос: каким же это образом из такого затхлого прошлого могло возникнуть вполне приличное, вполне цивилизованное будущее? И логичного ответа не было.

   Корректировщик был устройством не только анализирующим, но и исполнительным, отчего, собственно, и произошло его название. Выявив субъекта, подпадающего под категорию "залетный", он испрашивал разрешение у бершонца-диспетчера, после чего производил выправление ситуации.

   Для этого он использовал самодвижущийся самонаводящийся диск-корректор. Всего в запасе имелось 100 дисков-бумерангов.

   Выглядело это так. К поднадзорному субъекту на сумасшедшей скорости бесшумно подлетал диск-корректор, на секунду зависал над его маковкой, вслед за чем так же стремительно и бесшумно улетал. Субъект обычно ничего не замечал, только память его вдруг начинала хромать. Субъект путался в датах, забывал формулы, никак не мог вспомнить, как зовут его мать, в общем, становился совсем плохоньким. Но новое воспринимал вполне прилично, всё запоминал и мог в любую секунду вызвать из памяти. То есть, память как бы обрезало.

   Учитывая, что ошибка в выборе залетного составляла 50%, мнемообрезанию подвергались и мазурики-чиновники, что, в общем-то, большой беды из себя не представляло, но приводило к некоторой путанице.

   Забывшего место своей работы чиновника исправно приносили туда ноги или персональный автомобиль. Седалище помнило кресло. Рука сама собой выводила крендель подписи. А вот был или не был счет в швейцарском банке - это из головы напрочь вылетало. Поэтому приходилось срочно заводить новый и изыскивать источник его пополнения. Вот такая получалась карусель.

Глава 9. Реализатор Марьяж

   Монорельсовый экспресс шел ровно и ходко. Сквозь прозрачные его стены видны были уносящиеся назад поля, лесозащитные полосы, пожухлые, как бы припорошенные пылью, придорожные кусты. Сверкали на солнце золотые маковки далеких церквей - уберегли, значит, люди-то, не дали погибнуть. Промелькивали деревеньки, застроенные двух- и трехэтажными особняками, деревянных домов уже не было. Напрочь исчезли железные дороги со всеми этими занюханными, облезлыми, прокопченными строениями, которые раньше в изобилии стояли вдоль путей.

   Экспресс шел на десятиметровой высоте, проносясь порой над гладкими, широкими, сверкающими трассами, по которым мчались каплевидные бесшумные автомобили.

   На каком-то отрезке за экспрессом увязалась летающая тарелка, на днище которой было коряво выведено пылающей желтой краской: "Не уверен - не обгоняй".

   Из пассажиров кроме Игоря в вагоне имелись две женщины, пожилой панк с оранжевым гребнем на голове и пятеро ребятишек обоего пола. Ребятишки, примолкнув, смотрели стереовизор, на котором группа голых мужчин и женщин вытворяли черт-те что. Панк спал, привалившись к стене, женщины молотили о чем-то между собой. Хорошо же воспитание. Игорь избегал смотреть на экран, а потом пошел город, и он уже смотрел только на то, что открывалось перед глазами с десятиметровой высоты. А смотреть было на что, ибо эти утопающие в зелени белые дворцы были один другого краше. При каждом дворце обязательно имелся бассейн с прозрачной голубой водой. А впереди вырастал громадный разноэтажный город, расползшийся вширь на многие десятки километров. Огромный, причудливо застроенный город, в котором уже всё-всё изменилось. Попробуй-ка найти здесь улицу Первонепечатников.

   Игорь вынул из кармана бумажник, почувствовал вдруг на себе чей-то взгляд и повернул голову. На него, не отрываясь, смотрел пожилой панк. Глаза у панка были мутные и какие-то безразличные. И был он не таким уж старым, как казался, поскольку морщины его были искусно нарисованы и подретушированы косметикой, придавая им естественный вид. Усмехнувшись, Игорь демонстративно извлек из бумажника радужную сиреневую купюру. У панка правая бровь полезла вверх, наверное это была очень крупная купюра.