Государь

Всё, что было в гавани, досталось русам без крови. Стрелки у херсонитов оказались слабые, а боевые машины метали снаряды редко и криво, изрядно удивив этим русов. Владимир, Претич, Путята, Богуслав и прочие военачальники были уверены, что крепостные орудия как следует пристреляны. Времени-то у ромеев было в избытке…

Однако камни и большие стрелы падали куда попало, и весь причиненный ими урон – несколько разбитых лодок и одна затонувшая хеландия. Русы высадились с лодок и лодий, тут же отошедших на безопасное расстояние, разграбили гавань и отошли.

Вскоре стенные орудия прекратили обстрел. Видно, растратили весь боезапас. Тем не менее штурмовать город со стороны гавани было бы неэффективно. Красивая лестница, поднимавшаяся от моря к воротам, была не лучшим путем для стенобитных машин, а сама стена слишком высока для лестниц осадных.

Когда последний отряд грузился на последнюю (остальные уже отошли) лодью, отворилась одна из семи узких боевых калиток и отряд ромейской стражи попытался перехватить русов.

Но гридь тут же выстроила щитную стену, а ближние лодьи затабанили и, не разворачиваясь, кормами вперед, пошли обратно к причалам, осыпая ромеев стрелами.

Вылазка не удалась.

Правда, и воспользоваться оплошностью ромеев не получилось. Их отряд, оставив дюжину трупов, втянулся в каменную щель, а навстречу набегающим русам сверху плеснули кипящей смолой.

Погибать такой глупой и неприятной смертью никто не пожелал, гридь отступила, погрузилась на корабль и отбыла без потерь, несмотря на четыре выстрела, произведенных вновь ожившими крепостными машинами. Камни взбивали воду так далеко от лодьи, что та даже не покачнулась.

Однако причин для радости у русов не было.

Взять Херсон внезапно не удалось. Значит, вместо веселого и быстрого боя ожидается долгая, трудная и, учитывая высоту городских стен, кровопролитная осада.

Глава четвертая. Княжий совет

Погода была теплая, а княжий шатер – тесноват, поэтому совет собрали на открытом воздухе.

Начали с братины. Два отрока обошли с нею всех собравшихся: воевод и старшую гридь, – черпая ковшом, наливая в серебряные чаши и поднося каждому – по старшинству. Первым – князю, последним – сотнику Рузиле, вятскому вождю, поначалу мутившему своих против великого князя, а потом повинившемуся и принесшему князю роту на верность вместе с самыми ярыми своими родичами. Правда, Креста Рузила так и не принял, но Владимир всё равно его ценил, потому что когда-то Рузила воевал под стягом Святослава.

Рузиле же, первому, как молодшему (по чину, не по возрасту), положено было слово сказать. И сказал он толково. Сначала глянул на крепость – ее с места совета хорошо видно было, – потом откашлялся, помолчал солидно, чтоб тишина наступила, и лишь после этого начал:

– Крепки стены корсунские. И башни высоки. Глянешь – и кажется: нипочем их не взять.

Многие из собравшихся на такие слова тут же недовольно заворчали. Рузила смолк, хотя и не договорил еще. Хитер. Уважение к старшим проявил и в перепалку не вступил, только на Владимира глянул. И Владимир тут же подал знак: не перебивать!

– Хорошие стены, – повторил Рузила. – Да только не стенами крепок город, а воинами его. Так великий князь Святослав Игоревич говорил…

Князь-воевода Артём и его брат Богуслав на совете расположились рядышком. Не выше других (все, кроме великого князя, восседали на седлах), но – почетно. Среди Владимировых ближников: Сигурда, Претича, Путяты. К ним же пристроился и Йонах – побратим и родич по праву брака.

Артём глядел на Рузилу одобрительно, а вот Богуслав вятича недолюбливал. Были у них кое-какие личные счеты. Не кровные, но… личные.

– …Воины же корсунские – не из лучших. Вчера все это видели.

– За всех не говори, сотник! – перебил вятича Сигурд-ярл. – Сам-то ты ничего не видел, потому что не было тебя, когда мы гавань брали.

Рузила обиделся, но Сигурду на его обиды было плевать.

– Дело говори или сядь, а мы других послушаем.

– Могу и по делу. По мне, так лестницы делать надо. Три сотни лестниц, никак не меньше. Навалимся со всех сторон – не устоит Корсунь. Так великий князь Святослав побеждал. Так и нам должно.

– Хой! – воскликнул Йонах насмешливо. – Нам или вам, лесовикам лапотным? Ты-то кем был у Святослава, Рузила? Кулеш варил да коней пас?

– И кулеш варил, и коней пас, – степенно ответил Рузила, недовольно поглядев на хузарина. – А в Киев вернулся гриднем опоясанным воеводы Свенельда.

– Тогда зачем глупости болтаешь, гридень? Не было такого, чтоб Святослав дружину свою на приступ гнал, как баранов на убой! Три сотни лестниц, говоришь? У стратига корсунского как раз людей хватит, чтобы каждую отпихнуть и людей наших на камни сбросить! И сверху смолой полить, чтоб помирать им веселее было!

– А я смерти не боюсь, хузарин! – повысил голос Рузила. – Скажет князь – первым на стену пойду!

– Пойти-то – пойдешь, а взойдешь ли? – усмехнулся Йонах. – Не знаю, много ли проку князю нашему от такого воя, как ты, но от глупой смерти твоей точно толку не будет.