Государь

А вот кавалерии Варды удалось большее. Они взяли правее и вполне успешно ударили в левый фланг императорской армии. По пути их попыталась придержать легкая конница (выскочили, осыпали стрелами), но безуспешно. Катафрактам эти стрелы – как носорогу засапожник. Конные постреляли и быстренько спрятались за фемной пехотой… В которую и врезался клин катафрактов Варды. Судя по знамени, им предводительствовал кто-то из Фок. И предводительствовал неплохо, поскольку катафракты прорвали строй фемного воинства и, сменив вектор атаки, прорубались теперь к центру. А их успех на левом фланге успешно развивали трапезиты[53] мятежников.

Но дела Василия были не так уж плохи. Потому что на его стороне играли русы Владимира. И играли отлично!

Левый фланг армии Варды оказался в куда худшем состоянии, чем левый фланг Василия. Сначала над ним покуражилились конные стрелки, степняки и хузары, затем налетела тяжелая кавалерия и прошлась по шеренгам, как кабан – по огороду. Пропахала, перемешала… И зашла в тыл мятежникам. Жаль, что катафракты к этому времени уже отошли, иначе пришлось бы грузинам биться на два фронта.

Но центр мятежников тоже не стоял на месте. Рванул вперед, явно целя на штандарты Василия.

Две армии сошлись и перемешались. Позади мятежников бесчинствовал Владимир (Духарев видел его знамя), катафракты Василия вернулись и наседали сбоку. Но Варда плевать хотел на периферию. Его интересовал лично император Василий… Ага! Вон, кажется, и Константин вступил в бой. Двинул столичные тагмы навстречу прорвавшимся катафрактам Фоки. Остановил. Вроде бы…

Но Варда со своими ивирами уверенно продвигался вперед. Еще минут двадцать рубилова – и он доберется то императорских этериотов. И, насколько мог судить Духарев, этериотам придет хана. Маловато их. Не удержат позиции. Может, пора Богуславу поднимать своих?

– Есть мысль получше, – выслушав отца, сказал тот. – Глянь-ка направо, где наши стоят!

«Точно!» – озарило Духарева. Нурманы Сигурда. Владимир оставил их прикрывать лагерь, но, если Василия убьют, битву можно считать проигранной. Вместе с лагерем.

Духарев стянул с пальца приметный перстенек с личной символикой. Кликнул одного из собственных гридней, велел:

– Отдашь Сигурду. Скажешь, я велел передать: спасай василевса, ярл!

А Варда – молодец! Чисто Наполеон. Выбрал главное направление и цель – добраться до Василия – и на нем сосредоточился. Это ж его персональная техника, любимый конек – личная атака на полководца-противника. Так он в свое время и Склира разбил…

А что Василий? Небось уже догадался, по чью душу ломит сквозь его стратиотов Варда Фока. Но – не бежит Автократор. Тоже, наверное, понимает: если даст деру, то битва проиграна. И другой – не будет. Даже не факт, что его в столицу пустят, узнав о разгроме. На хрена константинопольцам проигравший? Они того приветят, на чьей стороне Бог. Победителя то есть.

А дело уже до этериотов дошло. Рубились в каких-то пятистах шагах от Духарева.

Но в лагерь мятежники пока не совались. Может, пора уже выдвигаться?

Кидать в мясорубку собственную дружину Духареву очень не хотелось…

Ну наконец-то!

– Сигурд!

Восемь сотен скандинавов. Тяжелая пехота. Лучшая тяжелая пехота Европы. Однако сейчас они – в Азии. Пусть до Европы – рукой подать. Переплыть через Геллеспонт…

Но грузины тоже хороши! Рослые, все как на подбор. Доспехи – отличные. Выучка – еще лучше. Строй держат – залюбуешься.

– Добрые воины, – похвалил Сигурд, которому, в силу природного двухсотпроцентного зрения, картина боя была еще яснее, чем Духареву. – А сам что, воевода?

– Гридь спешивать не хочу, – ответил Сергей.

Сигурд кивнул. Признал довод, рявкнул команду – и нурманские сотни трусцой двинулись спасать императора, которого обложили уже с трех сторон – ивиры прорвались справа, рассчитывая взять Василия в кольцо.

Эх, хорош Варда Фока. У него на ключевом участке не меньше пяти тысяч элитных бойцов собралось. А вокруг Василия – от силы тысяча. От остальных Варда его отсек. Даже от брата Константина и его тагм…

Острый момент. И все всё видят – вон Владимир изо всех сил рвется к центру событий, но – медленно, катастрофически медленно, – и Константин тоже упирается, прёт к центру… И фемный стратег на левом фланге пытается собрать своих…

Нурманы выстроились «кабаном», перешли на бег… «Берегись, я иду!» – взревели сотни глоток.

Ивиры проворно перестроились, встречая нового противника…

Но удержать не сумели. Скандинавы – свежие, азартные, а грузины сколько уже мечами машут без передышки…

Меньше тысячи их, викингов, но – сбили атаку. Очистили фланг, заняли оборону, ощетинились копьями – стена, которую даже катафрактам без хорошего разбега не продавить.

И боевой дух мятежников чуток снизился…

– Гридь! – рявкнул Духарев, и Богуслав эхом повторил его клич. – К бою!

Их тоже немного – меньше тысячи. Но если ударить правильно и в нужный момент, можно переломить ход боя.

– Туда! – указал рукой Богуслав.

Духарев кивнул. Место, откуда мятежники выдавили стратиотов Константина, и впрямь самое подходящее.

– Я поведу!