Государь

Кайякан вышел из комнаты и вернулся с чашей вина. Поднеся чашу ко рту женщины, он медленно влил ей в рот немного вина. Она пригубила его, сглотнула и подняла руку оттолкнуть чашу. А потом снова открыла рот и пробормотала:

– Все погибли.

– Все погибли? – Эйнон услышал, как прервался его собственный голос.

Она медленно кивнула.

– Все погибли, – повторила она. – Мой муж. Мой ребенок. – Она вдруг схватила Эйнона за руки и затрясла его. – Мой ребенок! Погиб!

Эйнон обнял ее и прижал к себе настолько крепко, насколько смел. Слезы теперь обильно стекали по ее лицу, но она не издала ни звука, когда ее горе излилось из нее и поглотило их всех.

И теперь, под звездами, Эйнон спросил у Макона:

– И что именно ты о ней думаешь?

– Что ей не следует быть с нами. Ей следовало бы остаться в Суаке Странников.

– Согласен. Но ты готов привязать ее к стулу? А остановить ее можно было только так.

– Нет.

– Я видел, как ты разговаривал с ней.

– Я хочу побольше узнать о нашем враге.

– Она рассказала тебе что-то, чего мы еще не знаем?

– Нет.

Эйнон приподнялся на локте.

– Она тебе нравится.

– О ней некому позаботиться.

– Она четтка. И сама может о себе позаботиться.

– Все равно ей кто-то нужен.

– Ей нужны крепкая кобыла и крепкий меч… и возможность пустить их в ход против саранахов. И именно это я и намерен ей дать.

– Ты ее опекун.

Эйнон открыл было рот, собираясь сказать: «Конечно, она моя подопечная, раз вся ее семья погибла», когда сообразил, куда пытается направить разговор Макон. И вместо этого сказал:

– Веннема сильно пострадала.

– Я буду защищать ее.

– А что если ты или она не переживете грядущей зимы?

– Эта опасность грозит нам независимо от того, будем мы вместе или нет.

– Какие она испытывает к тебе чувства?

Макон беспомощно пожал плечами.

– Боюсь спрашивать. Ведь она так недавно потеряла всех, кого любила.

– Советую тебе ничего ей пока не говорить. Подождать.

– Посмотреть, уцелеем ли мы с ней, – кивнул Макон. – Я так и думал, что ты это скажешь.

– И ты знаешь, что именно так сказал бы и сам, будь ты вождем клана, а я женихом.

При этом последнем слове Макон резко поднял взгляд.

– Никакой я не жених… – начал было возражать он.

– Ты – Макон, командир трех эскадронов Красноруких короля Линана, воин, слава которого все растет, сын Правдоречицы, брат Гудона и друг Эйнона. И мы все в гуще войны, которая, возможно, не закончится при нашей жизни, сколь бы долгой она не оказалась для каждого из нас.

Макон обмяк и повалился на спину. Эйнон присоединился к нему и оба уставились на небо. Через некоторое время Макон спросил:

– А у тебя была жена?

– Да. Давным-давно.

– А дети у тебя были?

– Двое. Один умер при родах, вместе со своей матерью. А другая погибла в последней битве против отца Кориганы, приняв на себя предназначенное мне копье. Ей было тринадцать, но она уже убила трех врагов.

Эйнон попытался отгородиться от этих воспоминаний. Боль никогда не покидала, и лучше всего было просто не обращать на нее внимания, делать ее скорее частью своей нынешней жизни, чем минувшим этапом. Но он не мог оградить от них свой разум. Закрыв глаза, Эйнон снова увидел перед собой лица жены и дочери, и даже странное, холодное, лиловое существо, всего несколько мгновений бывшее его сыном. Он даже снова услышал его последнее слабое хныканье.

– Ты слышал это? – насторожился вдруг Макон и быстро встал. Эйнон моргнул, посмотрел на темный силуэт Макона.

– О чем ты говоришь?

– Слушай! – резко бросил Макон, глядя на запад.

Тут Эйнон поднялся на ноги и приставил ладони к ушам. Долгое время до них ничего не доносилось, и он уже собирался спросить Макона, что тот, собственно, услышал, когда с запада налетел легкий ветерок, и Эйнон услышал нечто, похожее на крик.

– Да. Но не знаю…

Новые звуки. Отчаяние. Боль.

– Боже! – закричал Эйнон. – Это они! Саранахи! Они атакуют еще один клан!

– Так близко? – недоверчиво спросил Макон.

– А почему бы и нет? Они ведь явно рыскали вдоль всей границы, выискивая те кланы, которые летом и осенью забредают далеко на юг. В конечном итоге мы обязательно должны были наткнуться на них или на их след. – Он повернулся и крикнул спящему лагерю: – Подъем! Подъем! Враг рядом! Враг рядом!

Откликнулись почти сразу же. Те, кто еще не уснул, будили своих товарищей, все седлали лошадей, набрасывали снаряжение, затаптывали костерки. К тому времени, когда колонна была готова скакать вперед, с запада галопом прискакали двое разведчиков, задыхаясь от душившей их новости. Эйнон схватил первого и крикнул ему в лицо:

– Далеко они?

Тот, похоже, удивился, что Эйнон вроде бы уже знает, о чем он хотел сообщить, но быстро собрался с мыслями.

– В часе быстрой езды. Я услышал шум боя, как только он начался.

– В часе? – воскликнул Макон. – Нам никак не поспеть вовремя!

– Боги, но мы попытаемся! – крикнул Эйнон и пришпорил лошадь, пустив ее быстрой рысью, которая будет пожирать лигу за лигой и все же к концу скачки оставит его кобылу достаточно сильной для атаки.