Государь поневоле

Было у меня тогда более важно дело с царем, в голове которого я поселился. Мне с трудом, но удалось объяснить Петру, почему необходимо именно сейчас договориться с Софьей. Принял он это не сразу, и потребовалось слегка надавить, прежде чем он согласился подсказывать мне правильные слова для матушки. Когда все бояре успокоились и расселись по лавкам, я, поклонившись царице, ответил:

— Не вини меня, матушка, за своевольство. Испугался зело я вчера за дядьку Ивана, да деда, да других ближних людей нам. Взалкали бунтовщики смерти их. Коли их не выдать стрельцам, они со всеми нами могут поступить бесчестно и зло. А ежели Софья и прочие Милославские супротив выдачи будут, то может и спасем деда и дядьку нашего от расправы.

Помимо того как я говорил лица старого Кирилла Нарышкина и его сыновей вытягивались в изумлении. Заметив это, с помощью Петра я продолжил "агитацию".

— Мало, очень мало сейчас людей за нас будет. Вот и князь Борис, и Никита со мной согласные. Полагаем уже лучше сейчас передать правление Софье, чем ожидать, когда стрельцы сами ей венец царский оденут. Нельзя нам более терять людей близких, верных. С ними мы и трон батюшкин отстоим. А без них сиё мне токмо в тягость будет.

— Сильно изменился ты Пётр. — Царица помолчала в раздумье. — Речи твои гораздо более Государя достойны, чем отрока царствующего. Что ты скажешь, князь Борис? — матушка посмотрела на Голицына. Тот встал с лавки и поклонился.

— Государыня, то счастье большое, что Пётр Алексеевич по разуму своему государь великий, а не дите малое как наши супротивники думают. И, что поступил он, как то государю подходит, то слово мое тебе царица. Сиё, мню, знамение, что не оставила нас Богородица в немилости своей. Надобно ободрить государя в решении его многотрудном и жертвенном.

"Опаньки, а на людях Дудыкин очень преданным царю выставляется".

— Бог с тобой князь. Быть по сему.

Вошел молодой дьяк из тех дворцовых, что толпились в сенцах матушкиного терема.

— Великий государь, царевна Софья и бояре просят быть тебе в Думе. Да…

Не дав ему договорить, в горницу вошла Софья. Её сопровождали князь Василий Васильевич Голицын и князь Иван Михайлович Милославский со своими племянниками, братьями Толстыми. В комнате становилось излишне много народу.

— Великий Государь, Царица! Бояре уже в думе собрались. Надобно выйти к ним.

Я посмотрел на мать.

— Хорошо царевна. Дозволь лишь сказать, что стало известно нам о том, что замышляешь ты, и Иван Милославский извести великого государя! — Милославский при этих словах дернулся как от удара. — Великий государь быть решил в думе с изветами от стрельца Стешки Озерова по прозванию Пустозвон в коих тот уличает Ивана Милославского в хуле на Царя и Великого князя Петра Алексеевича, а тако ж в том что, ты, через людишек своих ближних, стрельцам говорила неправду о смерти царевича Ивана.

Софья с ненавистью посмотрела на царицу. Потом на меня и ответила матушке:

— То изветы пустые. Стрельца того не зря Пустозвоном кличут. Не измышляла я на смерть Великого Государя. Иван же брат твой на место царское в Большой палате садился и венец царский примерял. Да говорил Кириллу Нарышкину, что де ему сей венец подходит более. В том и царица Марфа сказать может. За измену такую надлежит стольников Ивана и Кирилла в приказ разбойный отдать и розыск примерный учинить. Коли не отдать стрельцам сих изменщиков, то грозятся те снова бунтом на Кремль идти и розыск самим учинить без почтения к фамилии царской.

Наталья Кирилловна слушала эти слова падчерицы с нескрываемым гневом. Она понимала, что нет сил сейчас для противостояния с Милославскими и их лидером — царевной Софьей. Все присутствующие затаились, ожидая конца словесной перепалки. Решился сам вмешаться. Петра опять же попросил помочь с переводом на язык этого времени.

— Довольно сестрица небылицы сказывать! Знаешь ты — не говорил дядька Иван слов таких, да и не садился он на место царское. Челобитную сию дьяк Шакловитый писал в твоей светёлке. Сам я его намедни и видал, как выходил он от тебя с грамотой, и как поучала ты его говорить на царицу и родню её неправды. — От такого наглого поклёпа глаза царевны расширились, она казалось даже задохнулась от возмущения, но тем не менее, меня не перебивала. — Так коли Ивану идти в приказ на розыск, то и Шакловитого надобно с ним спытать також! Но не дело сейчас стращать друг друга изветами. Надобно решить, как бунт утихомирить и стрельцов с Кремля отбыть. Сказала ли ты разговор наш князю Василию и князю Ивану? Что решили вы с сёстрами?

— Великий государь, дозволь слово молвить. — Василий Голицын вышел вперед. — Невместно то, что старший брат обойден у венца младшим. Надобно царевича Ивана на царство венчать, а тебе великий государь царством править попрёк его не должно.

— Так не должно и царевну правительницей назвать и ставить её вперёд цариц. — Лица всех, кто еще не разговаривал со мной после бунта, вытянулись от изумления. — Не должно и тебе холоп, такие слова говорить перед Великим Государем своим. Я дерзость твою прощаю, но впредь не встревай в разговор.