Государство

Если результатом политики государства является заманивание подданных в ловушку и лишение их независимых средств к существованию, которые им необходимы, чтобы иметь возможность отказать ему в согласии, то это должно происходить как медленно проявляющийся побочный продукт конструктивных действий государства, каждое из которых по отдельности подданные с легкостью одобряют. Захват и подчинение должны быть сознательно поставленными целями государства не в большей степени, чем монопольная прибыль — целью предпринимателя-инноватора.

Положение государства непрочно в той степени, в какой его власть остается одномерной, исключительно политической

властью. Как правило, это происходит в тех исторических условиях, в которых экономическая власть рассеяна по всему гражданскому обществу в соответствии с неизбежно распределенной природой института частной собственности. Такие условия для нас могут выглядеть естественными, но совершенно не являются исторической нормой. С аналитической точки зрения они также являются причудой, аномалией.

Перед лицом государственной монополии на организованную вооруженную силу нелогично и странно обнаружить, что экономическая власть находится, так сказать, в других местах. Не является ли то, что дуализм этих источников власти сохраняется на протяжении некого периода времени, чьим-то упущением, следствием странного отсутствия аппетита с чьей-то стороны? Акцент, который современные историки разных убеждений делают на возможных отношениях причинности между собственностью на капитал и государственной властью, действующих в обоих направлениях, лишь сгущает таинственность вокруг вопроса о том, почему деньги до сих пор не купили оружие, а оружие до сих пор не конфисковало деньги.

Один тип политической теории не без натяжек исключает эту аномалию по определению, попросту отрицая обособленность и автономию политической власти (кроме «относительной автономии», которая является слишком комфортабельным и эластичным понятием, чтобы заслуживать серьезного внимания). Политическая и экономическая власть сосуществуют в метафизической категории «капитала» и совместно служат «объективной» потребности его «расширенного воспроизводства». Однако если мы откажемся от столь простого решения, в нашем распоряжении окажется нечто, представляющееся в высшей степени нестабильной системой.

Перекос системы в сторону анархии или по крайней мере некоторого возвышения гражданского общества над государством будет соответствовать рассредоточению до сих пор централизованной политической власти. Начавшись, такое рассредоточение легко может набрать темп. В условиях полномасштабного процесса рассредоточения политической власти частные армии, не допуская сборщиков налогов на свою территорию, приведут государство к банкротству, способствуя атрофии государственной армии и, вероятно, дальнейшему распространению частных армий[271]. В настоящее время нет ни малейших признаков того, что тенденции к социальным изменениям примут подобный оборот. Возможность рассредоточения политической власти, чтобы она соответствовала рассредоточенной экономической власти, выглядит чисто символическим «пустым ящиком».

Крен в другую сторону, к государственному капитализму с возвышением государства над гражданским обществом, соответствует централизации прежде рассеянной экономической власти и ее объединению

с политической властью в одной точке, где принимаются решения. Общий ответ на риторический вопрос «что делать?» таков: «соединять политическую и экономическую власть в единую государственную власть» и «интегрировать гражданство и добывание средств к существованию»

, чтобы вся жизнь подданного управлялась одним и тем же отношением господство — подчинение, в котором нет отдельных общественной и частной сфер, нет раздельных лояльностей, нет уравновешивающих друг друга центров власти, нет убежища и некуда идти.

В сознании и государства и общества этот апокалиптический план должен принять прозаический, тихий, приземленный и безвредный вид. Он должен быть транслирован (и это делается довольно легко) в некую формулу, которую правящая идеология сделала вполне безобидной — например, «укрепление демократического контроля над экономикой», с тем чтобы последняя «функционировала в гармонии с приоритетами общества».